64 мин., 2 октября 2023 года
Российский математик, педагог Алексей Савватеев откровенно про уровень среднего образования в России, неумение школьников считать, дистанционные уроки, модернизацию ЕГЭ, повышение зарплаты учителям до 120 000 рублей, советское образование, полет в космос Гагарина, падение «Луны 25» и математические задачи за ленточкой.
----------------------------------------------------------------------
Вячеслав Манучаров: Вы математик, доктор наук и преподаватель, верно?
Алексей Савватеев: Да-да-да, это все верно. Хотя самое главное, наверное, идентификация меня самого собственная, да, состоит в том, что я популяризатор математики среди детей и взрослых.
И в предыдущие три дня я был в Перми, Челябинске, Сысерти и Екатеринбурге, наоборот, Пермь, Екатеринбург, Сысерть, Челябинск. 12-го числа в Екатеринбурге было три лекции, в Сысерти одна, за один день.
И к вечеру начал садиться голос, и я думаю, боже, еще впереди Челябинск, причем не одно выступление, там, два выступления и записи у одиозного деда на канале. И мне нужно голос сохранить для Манучарова, потому что мы столько времени выбирали дату, и я думаю, нет, все, надо что-то делать, и начал пить теплое, таблетки какие-то рассасывать, в общем, жена сказала, что делать, и вот сейчас.
Вроде бы он еще не пропал, голос.
Вячеслав Манучаров: Нет, не пропал, не пропал, поэтому мы пользуемся случаем и пишем интервью. Вопрос, а детей сколько у вас?
Алексей Савватеев: У меня пятеро детей. Самый старший взрослый, он на физтехе на втором курсе учится, вот, там же и живет. Дальше Галочка, ей будет восемнадцать скоро, она учится в колледже, она сменила как раз в этом году колледж, потому что в том колледже, где она была, все ставится на цифровые рельсы, то есть вместо рисования обычного приходит рисование на каких-то графических планшетах, которые она видела в гробу, она говорит, дайте мне нормальный холст и нормальную кисть, и сменила колледж на тот, где нормальная кисть и нормальный холст.
Вот, она прямо вот художница. Музыкант. Дальше Света, Юра и Надя. Вот они живут с нами.
Вячеслав Манучаров: Возраст этих товарищей какой?
Алексей Савватеев: Это мелкие. То есть Свете только что 12 исполнилось, Юре будет 9 на днях. Наде исполнилось 3 года 2 сентября.
Вячеслав Манучаров: Этим летом российские школьники победили на международной олимпиаде по математике.
Алексей Савватеев: Но это ложь.
Вячеслав Манучаров: Которая в Японии прошла.
Алексей Савватеев: Да, это ложь, которую Кравцов очень любит повторять.
Вячеслав Манучаров: Вопрос. Золотые медали же были или нет?
Алексей Савватеев: Золотые медали были, но школьники не победили. У нас четвертое место в общем зачете. Это прекрасно, что они получили золотые медали. Я счастлив за них. Это очень хорошо.
Вячеслав Манучаров: О чем такой результат говорит, что четвертое место?
Алексей Савватеев: Нет, ну это отдельный разговор. Это мы можем с тобой обсудить сейчас. Но врать нельзя, это нехорошо. Все первые места в последнее время имеет Китай, кроме прекрасного прошлогоднего исключения, когда Галия Шарафетдинова, 42 из 42, наша прекрасная, умнейшая девочка из Казани. Вот. И у меня с ней на канале есть даже большое интервью, где она разбирает эти задачи.
Это так круто просто. То есть всем любителям математики смотреть. Там уже за 300 тысяч просмотров.
Вячеслав Манучаров: О чем нам говорит такой результат, что четвертое место?
Алексей Савватеев: Ты знаешь, на самом деле ничего плохого в нем нет. Вот бывают люди, которые для критики готовы пойти на любые передергивания. Да? Для того, чтобы, скажем, решить какую-то задачу.
Вот снять директора некоторой школы, да? Человек готов сказать, что ушло 70 хороших педагогов, при том, что на самом деле несколько убежало от мобилизации.
И директор ни при чем. Это плохо, это некрасиво. Такие методы — не наши методы. Наш метод — это не врать, а правдой добиваться своего.
Если ушло по причине плохого директора 40 педагогов, а 30 там по другим причинам, надо именно так и сказать. И в данном случае надо было ему так и выступить.
Сказать, что наши школьники прекрасно выступили на международной олимпиаде. У нас 5 золотых, одна серебряная. И на информатике, кстати, та же история. У нас очень хорошее, в принципе, выступление.
Четвертое место. Ну, конечно, год назад было второе и там, и там. А, кстати, про информатику не знаю, надо уточнить. Но по математике было второе. Последние несколько лет было второе, в этом году четвертое. Но здесь я всегда говорю, что со второго по шестое — это, в общем-то, лотерея.
Один школьник чуть-чуть хуже себя чувствовал во второй день. И вот уже, как бы, общий командный зачет сваливается со второго на шестое легко. То есть вот эти первые, ну, первое место у нас всегда одно. Уже последние годы это бесполезно что-либо делать. Понятно, кто, да?
Вячеслав Манучаров: Китай, да?
Алексей Савватеев: Всегда, везде. Причин здесь может быть много.
Помимо причины, что китайцев просто, там, огромное количество сверх-мотивированных, и каждый там понимает, что если не математика, то рис выращивать. И, соответственно...
Вячеслав Манучаров: Вопрос мотивации, да?
Алексей Савватеев: Как бы, да, ужасно безумная мотивация.
С самого детства обучение пахать и пахать до такого уровня, что, ну, это не снилось другим нациям. Это невозможно себе представить, что они из себя делают, но в результате, да, у них вот это все налажено на отбор самых лучших с огромной базой. И дальше еще важно, очень важно, Китай не грохнул массовую школу, наоборот, он ее взращивает.
Вячеслав Манучаров: Массовая школа, что имеется в виду?
Алексей Савватеев: Массовая школа — это место, где учитель учит обычных детей сложению, раскрытию скобок, ну, добротно учит первым азам математики.
И в Китае это есть, и почти нигде на свете, внимание, этого больше нет.
Вячеслав Манучаров: В России?
Алексей Савватеев: В России все хуже от года к году. Даже при условии повторения ЕГЭ почти один в один от года к году, кроме там одной, буквально, двух задач, даже при том, что выкладываются демонстрационные версии, которые помогают подготовиться к конкретному году, даже при этом общий результат вне Москвы и Питера неуклонно снижается.
Вот берем Новосибирск, прекрасный город, очень хороший университет, не последнее место по образованию в России, 34% двоек на ОГЭ. Значит, двойка на ОГЭ, а типичная причина двойки — это неумение просто считать в уме, то есть устного счета нет.
Ну, тупо, они не знают таблицу умножения, вот так вот, русским языком, да? И Кравцов начинает тоже такую вот интересную речь, говорит, ну вот мы должны выявить творческое начало в ребенке, поэтому мы не будем заставлять теперь его вот эти все вычисления проводить, мы дадим ему калькулятор, и мы увидим, как он творчески решает задачи, но то, что задачи однотипные с года в год, к ним есть шаблоны, и только единственное, что проверялось до сих пор, это все-таки умеет ли ребенок считать, это тоже теперь не будет проверяться с 2024 года.
В проекте ЕГЭ на 2024 год разрешен калькулятор, нам предложено писать жалобы, значит, на этот вариант и обсуждение, ну как бы, нам предложено пообсуждать.
Вячеслав Манучаров: Это только в России такое?
Алексей Савватеев: Насчет того, что происходит в других странах, во всех странах происходит все очень по-разному, но в целом западный мир принял ровно эту позицию. Массовое образование ноль, то есть, если ты какой-то такой прогрессивный родитель, ты там находишь какую-то школу.
Вячеслав Манучаров: Элитную.
Алексей Савватеев: Да, и там получаешь образование, но в целом, ну, 90% родителей, они же текут по течению, ну, они вот доросли до детского сада, отдали в детский сад, доросли до школы, отдали в школу по соседству, но они работают, им не до этого, они привыкли, что страна берет на себя это, да и в конституции, Вячеслав, написано, что страна обеспечивает всем качественное общее образование.
Вячеслав Манучаров: Вопрос, есть статистика по России у вас, по ЕГЭ?
Алексей Савватеев: Статистика по ЕГЭ есть по отдельным регионам, но очень маленькая, очень маленькая.
Вячеслав Манучаров: Просто такие заявления громкие, да, что у нас так всё плохо и у нас распад. Хотелось бы подкрепить их чуть-чуть некими данными, да, цифрами, откуда такие данные у вас. Статистики по стране нет?
Алексей Савватеев: Значит, статистики по стране нет, её скрывают, её не выписывают. Она, в принципе, добываемая в каких-то регионах, где-то есть там, где-то там, где-то здесь.
Ну и мы видим, какой процент сдаёт профиль и как он его сдаёт, там, где добывается. Значит, первое, что мы хотим сказать.
Если Сергей Сергеевич Кравцов не согласен с моими утверждениями, пусть первым делом опубликует все результаты ЕГЭ и все материалы ЕГЭ за все предыдущие годы во всех пунктах сдачи. В век больших данных никакой проблемы в этом нет.
До "Луны 25", мы могли там что-то рассуждать. После "Луны 25" уже всё, диагноз в системе образования уже выписан. То есть это как бы, ну, я тоже утрирую, Луна могла упасть там с какой-то вероятностью, даже если её писали бы хорошие расчетчики, но у нас много чего упало, не только Луна.
Вячеслав Манучаров: В последнее время мы часто говорим о повышении престижа школьного учителя. Почему это так важно, по-вашему?
Алексей Савватеев: Слава тебе, Господи, что говорим. Ещё три года назад говорили другое. Во время вот этой всей, здесь не буду называть, да, говорили.
Так а что, классно. Дистант, может, вообще сейчас уроки электронные включим, и мы всё. Есть честные совершенно люди, которые честно не понимают, почему нельзя убрать среднего качества учителя и включить уроки педагога Алексея Владимировича Саватеева. Ну, ты посмотри, Алексей, честно, вот есть человек, заместитель этого самого, помощник Анатолия Вассермана. Он прямо мне говорит, Алексей, вот ты смотри, мы можем сделать так, что вместо учителей будут просто твои уроки, это нам в Комитете Думы под силу.
У тебя же самые лучшие уроки на свете. Почему ты вдруг встал в позу, что нужен зачем-то какой-то этот педагогский живой учитель.
Вячеслав Манучаров: Живой учитель. Да.
Алексей Савватеев: Ну вот и мой разговор с этим человеком, он, вначале я на него там злился, там как-то ругался. Потом я понял, что он правда не понимает.
То есть он настолько давно не был как бы, ну, в реалиях школьной жизни, что для него это вопрос, который можно обсуждать. А может, правда, мы уберём учителя и заменим экраном.
Вот если бы он хоть раз увидел, как проходит в этом случае урок, ну, у него бы самого не осталось вопросов. То есть включается там урок, и дети включаются. Чуть-чуть посмотрю туда там, для виду что. Вот. То есть нет никаких способов в массовой школе замотивировать на онлайн-просмотр. Точка.
2%, 1% детей сами себя мотивируют, вечером идут на вебинары, прекрасные вебинары. 2% недостаточно, чтобы поддержать нашу цивилизацию. Как минимум 10% людей способных понять инженерную конструкцию, грубо говоря, должно быть, иначе мы обречены на проигрыш в войне. И чтобы было 10 процентов, нужно, чтобы из массы трудно мотивированных детей, трудных детей, неблагополучных семей, классов, где, значит, уже все разрушено, вот эти 10 процентов были выбраны, пойманы и выведены куда надо.
А для этого в каждом классе должен быть хотя бы один живой учитель, который это увидит.
Вячеслав Манучаров: Но мы сейчас все критикуем, вот как сделать?
Алексей Савватеев: Нужен разворот на 180 градусов в устах президента. Без этого ничего не произойдет. Ни престижа учителя, ни сами почтения, ничего.
Вячеслав Манучаров: Конкретнее.
Алексей Савватеев: Конкретно. Президент говорит, во главе учебного процесса, конечно, стоит живой учитель и классно-урочная система.
И мы это теперь понимаем. А раз так, то нам нужно учителю обеспечить такие условия, в которых учителя снова пойдут в школу, в которых репетиторы вернутся [в школы] учить детей, в которых вместо натаскивания на тесты будет обучение фундаментальным знаниям, потому что концепция устаревания фундаментальных знаний является ложной, вредительской и добавлю я, сатанинской.
Поэтому, начиная с сегодняшнего дня, я издаю указ о том, что у нас будет федеральный зарплатный калькулятор. Мы больше не оставляем на откуп региональных властей, часто нищих, вопрос обеспечения учителей зарплатой.
Мы это делаем своими руками, мы берем это на федеральный уровень. Так сделал Казахстан.
Давайте пойдем за нашими братьями-казахами. В Казахстане в деревне учитель получает 122 тысячи рублей при такой типовой нагрузке порядка 25 где-то часов.
Вячеслав Манучаров: У нас сегодня сколько получают?
Алексей Савватеев: У нас может получать, например, 20 или 25 со всеми надбавками. И когда я это сейчас скажу, у тебя в комментариях будет, наверное, много учителей, которые скажут, откуда он 25 взял.
Вячеслав Манучаров: Даже так? Даже так, да?
Алексей Савватеев: Да, скорее всего будет. Это региональная история. Ради справедливости она как бы ползет постепенно, но она ползет со скоростью инфляции.
Тут нужно кардинальное решение. Сейчас ни один человек, кроме сверх фанатов общения с детьми, кроме супергероев, кроме людей, вот таких, которые идут в школу, как на войну. Вот он пришел, у него миллион бюрократических бумаг, у него очень низкая зарплата, у него еще как бы проблемные дети, часто еще и родители, которые ему компостируют мозг, да? И он идет на войну и учит детей, вопреки этому всему.
Сегодня это просто война. А вот президент пришел и сказал, дорогие учителя, вы отмучились, больше вы воевать не будете, вы будете работать.
Вячеслав Манучаров: Это реально?
Алексей Савватеев: Для Путина все реально. В чем проблема-то? Но ты меня спрашиваешь, а что делать с ЕГЭ? Я тебе отвечу, ЕГЭ надо сделать совершенно другим форматом, его не надо отменять и убирать.
Если ты уберешь экзамен, без экзамена дети не учатся. То есть ЕГЭ не надо убирать, но его нужно заформатировать так, чтобы это был набор из 5000, такая база, электронная база из 5000 задач.
Приходишь на пункт сдачи, и тебе из каждого раздела выпадает несколько совершенно случайных задач без всяких демоверсий. И ты их решаешь и отправляешь решение.
Значит, почему это не делается, технически это элементарно абсолютно сделать, и это не делается, потому что в этом случае уровень реальный наших школьников будет ясен и будет видно его снижение от года к году. Как я могу к этим словам относиться, когда мне приходит по нескольку писем в неделю, Алексей Владимирович, я из такого-то вуза, с каждым годом все хуже и хуже, теперь уже во всей группе никто не знает уравнение окружности, и это технический вуз.
И вопрос, как они вообще сдавали ЕГЭ, остается за кадром. Нет, ответ у меня есть. Прекрасно сдавали, они выучили, сдали и полностью забыли. Потому что…
Вячеслав Манучаров: Зазубрили, да?
Алексей Савватеев: Да. Это и есть вот как бы результат заточки. Заточил и затупилось. То есть они не обманывали систему, они пришли и сдали ЕГЭ. Но только ЕГЭ не отражает знаний. И вообще, я тебе скажу, ты у меня все цифры хочешь. Цифры не отражают знаний никогда, их все можно подделать. Что отражает знания? Устный разговор. Экзамен. Ты пришел ко мне, я тебя экзаменую. Напиши уравнение такое вот прямой, да? А теперь найди на ней все целые точки. А теперь объясни мне, почему других целых точек на ней нет.
Докажи. Ты начинаешь рассуждать. Нынешний школьник рассыпется на первой фразе, потому что слово «докажи» приводит его в состояние ступора. Нервного ступора.
А без того, чтобы уметь рассуждать, чтобы предмет знать, а не имитировать его знания путем тестов, для этого нужно, чтобы проводились устные экзамены, для этого нужно, чтобы учитель вернулся к старой системе, когда не выдергивают самых способных, мотивированных и отправляют на олимпиады. Или не только делают это, скажем так, но и учат всех добротные на совесть, настолько, насколько каждый ребенок может выучить.
Вячеслав Манучаров: Как это было в советское время.
Алексей Савватеев: Ну да, понятно, что я нарисовал, это полный идеал, его нет нигде.
Вячеслав Манучаров: Но он же был.
Алексей Савватеев: Нет, ну тоже как бы, тоже истории про то, что в советское время там абсолютно все учились и все знали, это, конечно, тоже ложь.
Вячеслав Манучаров: Нет, ну хорошо, на минуточку. Учили всех.
Алексей Савватеев: Учили всех. Да. Ну, там, сравнить школьников с самой простой школой 83-го года, а лучше 63-го, с тем, что сейчас — это гневить Бога, просто гневить небо. Говорить о том, что это примерно одно и то же, ничего не изменилось, это как бы есть такая ложь, которая должна испепелить человека, который ее произносит.
Вячеслав Манучаров: Как поднять этот уровень престижности, профессии учителя?
Алексей Савватеев: Ну, прежде всего, безусловно...
Вячеслав Манучаров: Финансово.
Алексей Савватеев: Финансово. Но тут как бы просто даже нет никаких вариантов это обойти. Очень часто говорят, Алексей Владимирович, мы очень вам симпатизируем, но денег нет. То есть попробуем без денег, да? Вот все остальное мы попробуем...
Давайте вы прямо скажете, что вот от чего именно освободить, о какой бумажной нагрузке, да? Вот, но на самом деле секрет-то в чем? Хороший директор, он умеет освободить учителя, в общем-то, от большинства бюрократических дел. Есть школы, где учителя не жалуются. Это единичные школы, но они есть, а значит, этот опыт может быть распространен на другие.
Вячеслав Манучаров: Это в столице или регион?
Алексей Савватеев: Бывает и там, и там. Я знаю учителей в Иркутске, которые работают, мне просто рассказывают, да? Учительница работает, она просто ведет урок. Все остальное как-то делается где-то еще.
То есть это может сделать директор, если он настоящий директор. Вот как бы он стоит на своем месте, чтобы защитить учителей, дать им работать. Найди хорошего учителя, не мешай ему работать. Самый главный лозунг нашей системы образования.
И есть директора, которые так и делают. Максим Яковлевич Портусевич, директор 239-го президентского лицея, так и делает. Тут же мне начинает говорить, ну, конечно, ему можно, остальным нельзя. Так вы сделайте, чтобы всем было можно.
Вячеслав Манучаров: Кроме денег, что еще?
Алексей Савватеев: Да, вот дальше, значит, вопрос. Теперь, если ты прям сегодня поднимаешь всем зарплату, то ты поднимаешь ее и добросовестным, что прекрасно, и тем, кто на самом деле, ну, негодные учителя, которые сегодня вот ведут из-за того, что других нет. И сразу же вот голоса.
Алексей, мы не можем расшвыривать деньгами, давайте мы заплатим хорошим учителям. А я отвечаю, не выйдет, невозможно это организовать, ну, вот процесс, так, чтобы действительно получилось заплатить добросовестным и не получилось недобросовестным, потому что ни в каких цифрах это не отражается.
Вячеслав Манучаров: То есть не понять, кто...
Алексей Савватеев: Абсолютно. Если ты начинаешь собирать отзывы, то как только это не штучная история, тебе нужен какой-то портал сбора отзывов, а на нем сразу недобросовестные начнут заказывать отзывы просто себе, да? То есть ты никогда этого не поймешь, поэтому, извините, придется поначалу платить всем.
Хорошие новости, что поначалу можно ограничиться, например, 60 тысячами за ставку, а не как там, в Китае или Казахстане или где-то еще, а потом, может быть, получится устроить какие-то там надбавки уже в зависимости от квалификации, которые так или иначе проверять. В принципе, хороший экзамен ЕГЭ.
Тут я говорю некоторую крамольную мысль, которую не поддерживают мои коллеги по движению родная школа, но мысль заключается в том, что правильно обустроенный экзамен ЕГЭ с вот этими пятитысячными вопросами и случайно, значит, выдергиванием, может быть использован как источник надбавки за блестящее знание предмета. Ну, как бы не безумной надбавки, но некоторой надбавки к зарплате за блестящее знание предмета.
Но, конечно, в деле учителя это, как ни странно, не самое главное, да, то есть мы не хотим, чтобы в школах вели сплошь победителей международной олимпиады, мы хотим, чтобы в школах вели люди, которые любят детей, умеют с ними работать и неплохо знают свой предмет, поэтому эта надбавка не должна быть большой, но поначалу она важна, потому что она поможет репетиторов школу вернуть. Идея-то в чем?
Идея в том, что все институты, связанные с образованием, сегодня буксуют, потому что никто не хочет идти в учителя при тех условиях, в которых сегодня учителя находятся. Как только это будет престижной профессией, начнется внутренний отбор и совершенно неверно считать, что он будет противоестественным.
Эта профессия, она такая удивительная, что в ней до сих пор вот самые совестливые, правильные люди, даже вот в сегодняшних условиях, все равно именно в ней.
Вячеслав Манучаров: А она когда была самой престижной по времени?
Алексей Савватеев: При Сталине в 44-м году он всех учителей с фронта отозвал в школы, вернул, когда было видно, что мы их уже размолим, немцев, он вернул учителей мужчин в школы, то есть он понимал, и в общем, когда я вот здесь пошел в соседнюю комнатку на одно дело, и там висит портрет Гагарина, и мы гордимся первым человеком в космосе, это результаты этой политики, это результаты советского образования. Сегодня падает луна, вчера летел Гагарин.
Я тебе не могу передать, как мне больно вот за то, что сейчас произошло. Вот часто там говорят, вот вы раскачиваете лодку, вы не понимаете, сейчас идет довольно тяжелая военная операция, а вы там начинаете критиковать министерство просвещения.
Да мы это делаем, чтобы все у нас хорошо шло, а не только военная операция. И когда я вижу, как все сыплется из рук у нынешних инженеров, потому что у них нет образования, потому что в школе их не научили, потому что учителей в школе нет, да, ну, у меня, как бы, мне от этого плохо и грустно.
Ну, я просто, видишь, люблю Родину, вот в отличие от, может быть, многих чиновников.
Вячеслав Манучаров: А вот эта история спецоперации, она может стать каким-то поворотным моментом в образовании?
Алексей Савватеев: Это была интересная идея у нас в родной школе. Была идея, я, наверное, все-таки ее скажу, хотя как-то думали, там, говорить, не говорить, но была идея, может быть, вот каких-то, ну, специально отобранных ветеранов СВО направить хотя бы в младшие классы, чтобы они, ну, показали пример вот независимого, четкого мужика.
Вот что, как сказать, у нас есть какие-то процедурные моменты, и нынешние учителя часто от них дрожат. Они не могут там, ну, встать и сказать директору, там, Ирина Сергеевна, я просто не буду это делать. Ну, это как бы мне делать не по чину, не по рангу. Мне неправильно это делать.
Вячеслав Манучаров: Например.
Алексей Савватеев: Ну, там, сходите и проверьте у всех печное отопление. Нет ли в домах риска, что будет пожар вместо родителей, да, следите там за всем своим классом. Вы классный руководитель, идите и следите. Это в Удмуртии такая история.
Ну, вот учитель, пришедший с СВО, ну, как бы, если он считает, что это не то, чем он должен заниматься в школе, да, он скажет директору, Ирина Сергеевна, я не буду это делать. А Ирина Сергеевна скажет в верхнее РОНО или как это там, департаменту, знаете, наши учители отказываются это делать.
Вы уж простите, вы уж отзывайте вот эти вот свои хотелки назад, да. И идея в том, что человек, прошедший войну, у него есть внутренний стержень и внутренняя своя правда, да.
Он этой правдой, он может подлечить сегодняшнюю ситуацию. И, конечно, человек, который видел смерть вблизи, может также и как-то быть, ну, быть для общения с детьми тяжеловатым.
То есть, здесь вот, не знаю, тут вот как бы идея возникла, но, в принципе, я бы, знаешь, куда я их поставил? В директора.
Вячеслав Манучаров: Как фронтовиков когда-то.
Алексей Савватеев: Да, в директора. Вот это вот прям, вот это я хоть завтра бы взял.
Вячеслав Манучаров: А вот что, как обстановка с отчетами учителей? Это действительно большая проблема?
Алексей Савватеев: Очень большая проблема. Потому что эта отчетность растёт как грибы сама. То есть, мы когда-то там, была идея, что Рособрнадзор там, организация, которая существует только для того, чтобы плодить эти отчёты.
Ну, это как бы не совсем правда. Рособрнадзор действительно расплодил их в какой-то момент. Потом была, совершенно конкретно, несколько лет назад, был указ о регуляторной гильотине, чтобы прекратить. Но дело в том, что по инерции этим начали заниматься местные департаменты образования.
Фактически у нас есть единые рекомендации, а дальше внизу, в каждом регионе, каждый во что горазд. И либерально мыслящие люди считали, что это залог процветания всех цветов. А в результате все грядки увяли.
Вячеслав Манучаров: Катастрофа.
Алексей Савватеев: Ну, слушай, я как бы не сказал бы, что прям катастрофа. То есть, пути выхода я тебе наметил.
Сегодня такие. Но вообще, в любой сильно зарегулированной системе часто появляется много бумаг. И вопрос, как к этому относиться. Какие-то школы позволяют себе просто завести двух делопроизводителей, которые все бумаги пишут.
Кто-то что-то еще делает. То есть, эта проблема никогда не будет снята до нуля.
Но все-таки советский учитель заполнял одну строчку в журнале. И к этому надо вернуться.
Вячеслав Манучаров: Вы в одном интервью с вами сказали, что сегодня каждый должен вывозить страну на своих плечах, как может. Что вы имеете в виду?
Алексей Савватеев: Да. Есть один учитель, я забыл, как его зовут. Он прямо вот написал. Обращение всем учителям России. Первое. Воспринимать сегодняшнюю ситуацию в школе как войну.
Второе. Идти и воевать.
То есть, как я уже сказал, я повторяю. Несмотря ни на что, что сейчас происходит, идти в школу и учить детей так, как ты считаешь правильным, то есть, как ты знаешь, как правильно это делать, а не так, чтобы в угоду там каким-то сдачам ЕГЭ будущим, в угоду тому-сему, в угоду сиюминутным запросам от департамента, а на совесть.
И это и есть мой призыв сейчас, здесь и сейчас, призыв понять, что сейчас учителя на фронте. Просто этот фронт не кровавый.
И кроме перечисленных мной проблем, есть еще те, о которых мои соратники никогда не говорят, они заключаются в том, что сегодняшние дети совершенно иные, чем были. И как это Воланд говорил, да москвичи как москвичи, квартирный вопрос только их испортил, да?
Дети вроде как дети, но смартфон их испортил. Сегодняшние дети в массе своей навсегда искорежены тем, что им в три года дали смартфон.
Это очень страшная тема, очень многие дают уже в три года. Вот мы в 12 не купили.
Вячеслав Манучаров: Не купили?
Алексей Савватеев: Не купили.
Вячеслав Манучаров: Как объяснить? Как объяснили?
Алексей Савватеев: Ну как, в принципе, мы всегда объясняли Свете, что она единственная в классе, не принимает наркотики, это прекрасно. Я имею ввиду смартфон.
Ну то есть я говорю, что смартфон является героином, по сути, до сегодняшнего дня. Можно аналогию с алкоголем провести, то есть это не героин, который прям вообще никому нельзя, это алкоголь.
То есть во взрослом состоянии контролируемым образом можно, а ребенку просто ну сухой закон, то есть по смартфону сухой закон и никак иначе, потому что иначе это вызовет привыкание, отупление, дебилизацию и, в общем, неспособность концентрироваться ни на чем. Здесь надо понимать, что мы живем в условиях, когда смартфон конкурирует со школой и очень тяжело конкурировать с разным дерьмом, ярким и цветастым.
Когда человек уже дебилизирован, он уже как бы считает, что это интереснее. Это вот как вопросы, которые часто задают, типа, зачем вообще сейчас учиться, есть калькуляторы, да, зачем учить таблицу умножения.
Вот эти вопросы, да, я, честно, знаешь, я их ненавижу. Не людей, которые их задают, а сам вопрос.
Потому что ну, хотите быть "banana republic", да, вперед, да, ну, закройте космическую программу, закройте инженерную, закройте, значит, объявите, что больше Россия, как самостоятельная культурная сущность, не существует, адаптирует там чужие форматы, будет поставлять исправно нефть и газ, больше не будет рыпаться никуда. Захотите, вообще разделимся на несколько кусков.
Ну, захотите, сделайте культурное самоубийство. Ну, что, тогда, да, тогда не нужно.
А если вы хотите, если мы хотим быть страной цивилизаций, то надо учиться. Учеба начинается с таблицы умножения, извините, это было всегда и будет всегда.
Следующий шаг нельзя сделать без таблицы умножения, поэтому калькуляторы на ОГЭ — это призыв не учить таблицу умножения. Призыв не учить таблицу умножения — это призыв превратиться в обезьяну.
Вячеслав Манучаров: Кто должен это? Родители это должны? Да.
Алексей Савватеев: Ситуация со смартфонами — это вообще ситуация, может быть, проблема номер один в нашей стране. Я хожу и смотрю, что происходит со школьниками. На экскурсии, да? Жена рассказывает, идут на экскурсию, все вот сюда, все сюда.
Там интереснейшие экспонаты, а не здесь. Ну это что?
Это же плакать можно просто, да? То есть это надо объявить какой-то всероссийской проблемой и, ну может, действительно, может быть обращение Путина, может еще что-то. Тут, видишь, все время в нашей такой вот, в нашей пирамидке, да, на этих берегах всегда все централизовано, да? Мы все надеемся, что что-то главное объявят.
Ну давай я его заменю и объявлю. Я Саватеев. Тут миллион человек, может, да, на канале. Я, значит, призываю всех родителей понимать, что если вы дали слишком рано ребенку смартфон, вы из него вырастите дебила.
Я это говорю, я, Саватеев, говорю.
Вячеслав Манучаров: Когда слишком рано?
Алексей Савватеев: Если это произошло раньше восьми или семи лет, я считаю, что родитель совершил просто преступление. Раньше десяти, там, туда-сюда.
Мне кажется, что вот там для разумных детей, которые уже взращены хорошими гражданами и членами общества, уже в принципе видно, что ребенок растет нормально, нужно, наверное, потихоньку давать и объяснять, что там есть хорошие какие-то места, куда можно смотреть, ресурсы там в том числе обучающие, да? Ну, какие-то фишки, может, там есть.
То есть тот плюс, который есть в смартфонах, они смогут извлечь только где-то вот с этого возраста. Но если вы видите, что ребенок, вот я говорю, еще раз повторяю, если он склонен к игромании или в этом духе что-то, вообще до шестнадцати не надо.
Вообще не надо. Просто тебе вредно.
Вячеслав Манучаров: Моя хата с краю. Вот это откуда?
Алексей Савватеев: Не знаю. У русского человека главная эмоция – страх.
Это оттуда, наверное. То есть ты сидишь и не рыпаешься, да? Я говорю, давайте сейчас объединимся и все напишем туда-то, туда-то и туда-то, и свою точку зрения на произошедшее в образовании изменение выскажем. Сорок тысяч человек максимум набираем. С кем ни поговори, все согласны со мной. Ну, что-то набрать кнопку какую-то. Меня, главное, не трогать, я свою жизнь проживу как-нибудь.
Вячеслав Манучаров: Ну, это что?
Алексей Савватеев: Это что? Не знаю, это страх. Это привычка такая, я ничего не решаю, здесь все решено за меня. Да? Да и вообще, почему я должен тратить свое время? Мне интереснее посидеть где-нибудь в интернете.
Кстати, честно, вот эта хата с краю, если бы ее не было, тех проблем, о которых я бы говорил, их просто не возникло бы. Учителей бы защитили, родителей никто бы не дал понизить зарплату учителя ниже плинтуса настолько, что в профессию никто не идёт, да? И остальное всё то же самое, да? Смотрели бы с этими электронными ресурсами, нам не нужны, дайте нам нормальную школу. Чё вы нас парите? Вот у вас несколько прекрасных педагогов, зачем вы нас сажаете на эти ресурсы? Это же всё вторично. Онлайн вторичен.
Первичное — это живое общение, это всем очевидно, кто в системе. Чё вы нас туда сажаете? Мы против. Пришли к директору там и сказали, мы против.
Вячеслав Манучаров: А вот эта моя хата с краю, это сегодня произошло?
Алексей Савватеев: Моя хата не с краю, она в середине. Она стоит в центре России, я отсюда вещаю, я говорю, что надо делать. По моему мнению, в тех областях, в которых я разбираюсь.
Вячеслав Манучаров: Почему лично вы не уехали из России с началом СВО?
Алексей Савватеев: Просто чужие мир-системы, в которые я попадал, а я был в двадцати с лишним странах, они всегда… Может, я привереда, да? Я, наверное, привереда. Ни в одной из них ни месяца не мог нормально жить. Просто. То есть, меня начинает бесить всё.
Отношение людей друг к другу, да? Я не знаю, каких-то там исключительных механизированных каких-то, не знаю, большинство населения, которое считает так, как надо считать. Или там ещё что-то бесит. Всё бесит.
И начинается вот это, блин, где моя родина, моя хаотическая родина, да? Вот эта жизнь по закону, да? Везде вне России жизнь идёт по закону. По каким-то законам, которые кто-то там для кого-то написал. Иногда это законы, которые сами люди для себя написали. Чаще это законы, которые международный центр выписал им.
Но они живут, и они им подчиняются. Ну, там, может, в Испании и есть какие-то движения неподчинения. Ну, суть в том, что люди как бы такие. Люди более механистичные, что ли.
А мне нужен, мне нужен, как бы, мне нужен вот этот, так, воля, этот простор, да? Простор для всего, простор для мысли, простор для движения, да? Вот это всё нужно. И это, конечно, только Россия.
Ну, вообще, в культурном смысле я не приспособлен жить нигде, кроме нашей страны. И поэтому, конечно, даже вопрос такой не стоял. Могу ли я куда-то уехать? Я никогда никуда уехать, конечно, не могу.
Ну, кроме как, там, на две недели в какую-нибудь экскурсию. Вот, а, ну, или с лекциями, ну, понятно, то есть, по профессиональным вещам. Ну, чтобы жить в другой стране.
Когда началась СВО, если честно, я как бы, наверное, там, большинству твоих подписчиков не понравится.
Но когда она началась, я не понимал, зачем он так сделал. То есть, мне казалось, что вот присоединил Луганск, присоединил Донецк. И это правильно и разумно, я там был, я знаю, что там русские люди и все за нас. А подожди, пока они рыпнутся, и тогда уже как бы спокойно всё сметай.
Да, то есть, у меня была идея, что так надо действовать.
Вячеслав Манучаров: А сейчас?
Алексей Савватеев: А сейчас я понял, что я ничего не понимаю. Вообще ничего. То есть, я беседовал с одним, с другим, с третьим, с четвертым. И каждый мне рисует свою картину того, почему СВО началась и почему, значит, Путин принял это решение. И я понял, что ни одно мое публичное выступление не будет искренним.
Я не знаю этой темы. Это не как со школы, когда я весь внутри нее. 300 школ, да? Каждый год. Много-много-много уроков в самых разных школах. Никто в России не знает школьную атмосферу, наверное, среднюю.
На таком уровне, ну, может, 10 человек со мной не согласятся. Но, в общем-то, суть в том, что я высказываюсь в тех областях, в которых я компетентен. В области войны я не компетентен. Совсем.
Это страна, где гении растут как трава. Почему еще я люблю Россию? Это невероятная совершенно страна. Это, кстати, за это меня обвиняют в фашизме. Что я считаю, что русский культурный код выращивает гениев, да? А получается, что за пределами русского культурного кода нет гениев, что ли?
Есть, просто меньше растут. А у нас много растет. И, как бы, вот этих гениев, конечно, очень быстро можно пересобрать и всех уехавших заменить за, там, какие-нибудь 10 лет. Ну, тогда, извините, загляните.
Зарплата в институте прикладной математики, где просчитывали Луну-25. Старший научный сотрудник требуется на зарплату 27 тысяч рублей в месяц в Москве.
А в Индии они считали, у них 16 тысяч долларов, говорят, зарплаты, да? Ну, это другая каста, конечно, в Индии. Но, тем не менее, почувствуйте разницу. Когда говорят о том, что наука нужна, и когда наука правда нужна.
Обещал жениться и женился. Говорят, что наука нужна. В России устраивают какие-то фестивали, на которые созывают детей, и это прекрасно, я сам езжу на них выступать. А потом меня спрашивают, Алексей Владимирович, ну как думаете, после такого фестиваля пойдут дети в науку?
Я говорю, ну да, если вместо 27 тысяч рублей 270 выпишут, то пойдут. Это глупо, это так как бы банально звучит.
И это правда при этом. Но не могут люди жить на такую зарплату. Ну извините, не пойдет никто в науку.
Вячеслав Манучаров: А на войне математика нужна?
Алексей Савватеев: Конечно. Знаешь, какие у меня... Опять же. Я постоянно попадаю под огонь. То меня ругают патриоты за то, что я, значит, прекрасные отношения сохраняю с украинцами, подписанными на мой канал, да? То меня ругают либералы за то, что я там ездил в Донецк после войны той, предыдущей, выступать.
Первый приехал вообще из всех просветителей. Я туда приехал первый из всех лекторов. В Луганск и в Донецк. Некоторые просто не разговаривали со мной.
То есть я постоянно как бы... Я, как человек, имеющий свою жизненную позицию, постоянно получаю удары и сюда, и сюда. Как бы вот и с той стороны, и с той. И с той, и с той.
Но, слушайте, ну мне правда дороже, да? То есть как бы математика на войне — это шикарная лекция, которую я читал сразу после начала СВО. Например, вот хочешь задачу. Типичную задачу, которая каждый день решается на фронте.
Ну, как ты понимаешь...Математика беспристрастна, поэтому она решается и стоит с другой стороны. Тебе нужно разбомбить объект А. Если ты посылаешь ракету, то ее сбивает ПВО с вероятностью 90 процентов. Нужно разбомбить объект с вероятностью не менее 99 процентов.
Сколько требуется ракет? Это задача на понятие экспоненты. Значит, ты должен выяснить, что одну ракету собьет с вероятностью 0,9. А 10 ракет, если ты пошлешь, то хоть одна попадет, уже все, ты задачу решил.
Значит, вероятность того, что ты не решишь эту задачу, это вероятность того, что собьют все. Каждую из ракет.
Какая здесь вероятность? 0,9 умножить на 0,9 умножить на 0,9 и так 10 раз. То есть из 90 процентов случаев, когда у тебя первая ракета сбита, из этих 90 процентов случаев, в 90 процентов от этих 90 процентов будет сбита и вторая. Но 90 процентов от 90 процентов это 81 процент. Это 9 и 9. 0,9 на 0,9.
И дальше так же будет. Почему здесь происходит умножение, я просто на пальцах сейчас объясняю, чтобы каждый, кто нас смотрит, кто забыл теорию вероятности совсем, понимал, почему здесь умножение, а не сложение, не вычитание то, что 90, а тут 80 будет, 70 и так далее.
Ничего подобного. Будет накапливаться вот это 0,9 в степени k, и нужно найти такое k, что 0,9 в степени k меньше, чем 1 сотая.
Ну, формально это просто логарифм, его на этом самом можно посчитать. Но на самом деле здесь есть хитрый прием. Если была доска, я бы показал, как это с помощью вот этой величины Е знаменитой математики решить очень быстро.
Вячеслав Манучаров: Ну, а они пользуются этим?
Алексей Савватеев: Значит, отличный вопрос, пользуются ли они. Гарантированно меня смотрит огромное количество участников СВО.
Вот это гарантированно. Позавчера в городе Сысерть на меня буквально с объятиями бросился человек, который вот из Вагнера, сейчас он едет, ну, после этого их переписывают сейчас в регулярной части, и он едет на СВО.
Трое детей, маленьких, боже. Я говорю, да что ж делаешь-то? Ты же их сиротами оставишь. Господь спасет, значит, не оставлю. А если нет, значит, как бы такова воля божья. Он козак. Он поедет на СВО все равно. У него трое детей, но он поедет на СВО. И жена его козачка. Она говорит, езжай, потому что нужно.
У них картина мира такая, понимаешь? Я уважаю его картину мира. Вот это как, в отличие от либералов, да, которые не готовы уважать чужие картины мира. Я-то готов.
И как человек он классный. И он смотрит мой канал, он меня любит. Ну, то есть, он вполне может применить вот эту задачу, да. Если он туда попадет, он вспомнит, что Саватеев говорил в лекции про военные действия.
Ну, конечно, то же самое может применить и с той стороны чувак. То есть, здесь палка двух концах. Я рассказываю математике войны, я, естественно, помогаю всем и другим.
Вячеслав Манучаров: В одном из интервью вы говорили о математической зависимости количества живой силы и победы.
Алексей Савватеев: А, это, нет, это самая модель Блота.
Вячеслав Манучаров: Откуда такие выводы? Ведь сегодня есть...
Алексей Савватеев: А, это очень сложная зависимость. Смотри.
Вячеслав Манучаров: Есть сегодня современная техника.
Алексей Савватеев: Вот, грубо говоря, есть некоторый коэффициент. Ну, вроде бы, в первом приближении это правда. Коэффициент такой, как бы, от отмороженности одной стороны по сравнению с другой.
То есть, если, например, вот здесь будет 5 танков, а там 7, то эти 5 задавят тех 7. Отмороженность, там наученность и так далее.
А если, например, 2 танка, а там 7, то уже они задавят. Ну, вот где-то наступает процент. Ну, по умолчанию берем его единицей просто, да. 7 на 7 будет ничья, а 7 на 6 уже победит там, где 7. И, соответственно, фронт будет взят, и продвинется армия. Ну, кусков фронта несколько.
То есть, ты можешь вот свои 30 танков распределить. Вот сюда 2, сюда 15, сюда 10, там, сюда оставшиеся 3. А можешь любым другим способом. У тебя огромное количество планов. И у противника огромное количество планов. Цель — выиграть как можно больше фронтов.
Это сложнейшая задача, полное решение которой то ли получено в 2000 каком-то году, то ли еще до конца не получено.
Вячеслав Манучаров: Реально.
Алексей Савватеев: Да, реально. Это очень трудная задача по теории игр. Просто безумно сложная по вычислениям задача по теории игр. И это, ну, как бы, один из сюжетов, который я очень люблю рассказывать и рассказываю.
То есть, я вот эту математику войны, да, у меня там есть много сюжетов вокруг нее. Или, скажем, поиск шпиона.
Вот у тебя есть дорога между двумя наблюдательными пунктами, которые находятся на расстоянии километр. Вдруг кто-то, какая-то тень мелькнула, да? Мелькнула и куда-то, значит, в леса пошла. И нужно послать опергруппу, группу захвата.
Но нужно ей точно дать координату, где была вот эта тень, да, где она мелькнула. А у тебя, как бы, у тебя она на снимке только есть, вот точечка.
Точечка на снимке есть, а на местности никто не успел заметить. Нужно вычислить координату, послать туда быстро на машине опергруппу, и она быстро в лесу уже его схватит.
Но если ты не в ту точку пришлешь, она его вообще никогда не схватит. Понятно, да?
Так вот, глупый командир будет брать пропорцию. Глупый командир берет пропорцию.
И не угадывает место, потому что фотография — это проективное преобразование, при котором пропорции не сохраняются. В ответ, а что ж тогда сохраняются, как же вычислить-то?
Ответ, есть величина, которая называется двойное отношение четырех точек. То есть нужно взять на фотографии еще один контрольный пункт и посмотреть на четыре точки, три контрольных пункта и нарушитель.
И сравнить ситуации на местности и вычислить там и там некоторую величину. А минус Б делить на А минус С разделить на Д минус Б делить на Д минус С. Такое двойное отношение четырех точек называется.
Приравнять одно к другому, и х вычисляется с помощью линейного уравнения. Посылаешь машину, находишь, кого надо. Кто не знает проективной геометрии, тот не поймает шпиона. Вопросы есть, зачем математику изучать?
Вячеслав Манучаров: Ну, есть математики такие в Минобороне, которые владеют такими навыками?
Алексей Савватеев: Еще раз, есть! Ответ есть! Я приезжал в Пермское Суворовское военное училище по приглашению.
Я говорю, ну вам какой сюжет? Первым делом, конечно, про фотографии, про проективное преобразование. Естественно, мы все понимаем. Мы не понимаем этот сюжет, но прекрасно понимаем, что он нам нужен.
То есть это был первый запрос. Я с ними разбирал этот сюжет.
Вячеслав Манучаров: То есть они не понимают это, но они пытаются.
Алексей Савватеев: Но они знают, что это им нужно. То есть кто-то, безусловно, есть. Но, внимание, это должен знать каждый командир. А не кто-то там один в штабе. Потому что у конкретного командира оперативно может возникнуть эта ситуация.
Если он не смотрел мою лекцию, если он не знает, он пропустит шпиона.
Вячеслав Манучаров: А их где должны учить этому?
Алексей Савватеев: В кадетских корпусах, в школах. Это школьный материал.
Старшие классы вполне. На самом деле, в военной программе, по-моему, это даже есть. Просто некому учить. Мы возвращаемся к проблеме учителей в этом случае.
Вячеслав Манучаров: Вы как-то сказали, тоже процитирую. Если 500 тысяч бойцов, то один результат. Если 2 миллиона бойцов или если 5 миллионов бойцов. Вы помните эту фразу?
Алексей Савватеев: Меня все-таки прижали к стене и спросили, что я все-таки думаю, что произойдет. Верю ли я, что Россия все-таки в конце концов выиграет?
Когда прижимают к стене, ты начинаешь... Давай ты меня прижми к стене.
Я не представляю, чтобы Россия проиграла. Я не могу это вообразить, как это может произойти.
И вот почему. Сейчас я залезаю в ту область, где меня может назвать профаном любой военный. Поэтому я аккуратно в нее залезаю. То, что я сейчас скажу, не является сертифицированным мнением эксперта. В отличие от утверждений про экраны учителя живого, на чем я настаиваю, как на истине. Здесь нет.
Я вижу людей, я езжу. Вот этот человек в Сысерти. А где еще я был? Я везде был.
Я был по всей стране, кроме семи регионов. Теперь по новой, если считать вместе с четырьмя новыми регионами, я был везде, кроме девяти регионов России.
То есть в восьмидесяти регионах я был. И я видел живых людей, не москвичей. Не ленинградцев. И типичное рассуждение такое. Ну, пока там вроде все нормально. Но если вдруг, не дай бог, что-то на Курск пойдет или что, я, конечно, надену костюм и пойду.
В смысле, одену форму военную и пошел. Я понимаю, что если на войне сложится плохо, рассуждение от противного, я бы так сказал, предположим, Россия начнет проигрывать и терять территории, которые перешли под наш контроль. Я вижу огромную массу людей, которые немедленно пойдут в волонтёры, добровольцы, пойдут добровольцами.
То есть они придут и скажут, я пойду в армию. И мне кажется, что это вот, грубо говоря, от 500 тысяч, если будут потеряны Ново, занятые территории, до 2 миллионов, если будет потерян Крым, и до 5 миллионов, если они пойдут на Курск, я боюсь, что и я пойду ракеты запускать.
То есть здесь как бы уже начинается вопрос такой. Поэтому моё понимание ситуации такое. Россия, конечно, проиграть здесь не может. Она может там слишком много как-то неэффективно использовать, да, там вот из-за отсутствия знания, отсутствия инициативности.
Проиграть Россия не может, но когда она выиграет и как это произойдет? Или, например, может быть она не выиграет, а будет на 10 лет заключён договор о той же границе, которая сейчас идёт как бы по линии соприкосновения, да?
Как пацифист, тест на пацифиста. Пацифист должен быть готов в любой момент согласиться с мирным договором по текущей границе соприкосновения.
Потому что любой другой договор означает очень много новых жертв. Если идёт по границе соприкосновения, то мир можно заключить в любой момент по этой границе.
Если ты пацифист, изволь быть согласным на эти новые территориальные реальности. Я к тому, что либералы никакие не пацифисты.
Либералы за Украину. Они не пацифисты. Они не согласны на это решение. Они говорят, нет, Россия должна вернуть оккупированные территории, да?
Я говорю, так ты говорил, ты против войны. Ты вообще вот это всё говорил, потому что ты против войны. Так получается, ты не против войны, ты против России.
Вячеслав Манучаров: А математически можно просчитать победу?
Алексей Савватеев: Нет. Нет. Есть огромное количество факторов, которые влияют на готовность сторон продолжать воевать. Огромное количество.
Они не носят математической природы. Почему этот папа трёх детей поехал на войну?
Потому что он казак, у него кипит кровь, и он считает, что Россию последние 30 лет обижают, и пора этому положить конец. Как ты математически просчитаешь?
То, что у человека в душе есть вот это. А именно из-за того, что у человека это есть в душе, Россия получает бескомпромиссного шикарного воина, еще одного, да?
А если у 500 тысяч человек это в душе? А как узнать, сколько человек это в душе?
Он тебе не скажет, ни в каком вопросе не объяснит, ты это не выявишь. То есть это вещи, которые ты никогда не узнаешь. Это можно будет увидеть только постфактум. То есть здесь науки нет.
В отличие от математики военных действий конкретных, как в поимке шпиона, война на невских фронтах, это математика. А то, насколько люди готовы это делать, сколько продержится украинская идея как таковая, то есть идея, что надо вломить Россию, чтобы она вернулась назад и все, и больше не заходила или там еще хуже того.
Вот сколько она, сколько дров они еще могут в топку этой идеи пустить, сколько у них дров, я не знаю, я их лесов не видел. Те, кто со мной на канале подписаны, они там в страшном сне, там у них все многодетные уже остались, потому что остальные все сбежали или забраны, многодетных пока не забирают, они даже близко, для них это совершенно неприемлемо.
Но я не знаю, сколько еще людей есть там, а может завтра, не знаю, Зеленский договорится с Америкой, что каких-нибудь там приведут наемников с другой части света к ним, ну то есть видишь, невозможно ничего предсказать.
Вячеслав Манучаров: Вы ученый?
Алексей Савватеев: Я ученый по профессии, но это вовсе не означает, что я считаю, что наука объясняет все.
Вячеслав Манучаров: Почему у вас не возникает противоречия между теориями божественного и научного происхождения мира?
Алексей Савватеев: Так они не могут возникать, они же про разные вещи полностью, то есть материальный мир описывается некоторыми законами, которые можно изучать с помощью науки, и нужно изучать с помощью науки, а не с помощью религии, да. А мир вечный, то есть то, что станет своим сознанием, с твоей душой, да, после смерти, он описывается религией и правила религиозные связаны именно с ним, то есть есть мир материальный, есть мир не материальный, тут наука, тут религия, но еще есть искусство и культура, которые как-то вместе гармонизируют.
Есть три столба, на которых прочно должен стоять всесторонне развитый человек. Научный столб, то есть столб твердых предметных знаний об этом мире, религиозный, то есть он должен как-то определиться в своем отношении к вечному, ну, в каких-то редких случаях человек может быть гармоничный, говоря, что, да, мне, честно говоря, вообще плевать, я никогда об этом не задумывался и задумываться не буду, это не атеизм, это агностики так делают, то есть я не видел бога, ну, будет что-то после смерти, пусть будет, да, не будет, не будет.
Но я встречал людей вполне гармоничных с такой позицией, но честно, не очень много, то есть обычно к возрасту особенно, да, там к сорока, к пятидесяти годам человек не может не начать задумываться об этом, вот, то есть, в принципе, вот, мне кажется, что это два столба очень важных, но и третий культурно-гуманитарный столб.
Просто, то есть если ты знаешь только математику и даже, не знаю, вообще никогда не читал никаких художественных книг, ну, это какая-то, знаешь, это, честно говоря, этого как раз никогда не бывает, я таких не встречал в жизни, более того, если честно, даже среди, ну, вот, людей невежественных гораздо чаще встречаешь такого атеиста, якобы стоящего на научных позициях, чем среди людей науки, на самом деле, когда ты рассматриваешь все эти шаблонные догмы, связанные с наукой и религией, оказывается, что они все очень поверхностно устроены, и если ты в науке глубоко укоренен, ты уже видишь, что все не так.
Но если ты про науку тоже слышал шапочно, то тебе вполне комфортно считать, что ты, конечно, ни науки не знаешь, ни религии не интересовался, ни своей культурой, но зато ты прогрессивный человек. Это вот важнее, да?
То есть такая прогрессивная, ничего не знающая обезьянка, которая повторяет чужие просто какие-то догматы.
Вячеслав Манучаров: Кто вы по национальности?
Алексей Савватеев: О, хороший вопрос. Ну, если ты имеешь в виду такую брутальную этническую составляющую, то довольно много у меня.
Вячеслав Манучаров: Какие?
Алексей Савватеев: Надо же, как такие вопросы, да? Ну, думаю, что русской крови у меня в районе половины, дальше четверть, абсолютно точно четверть еврейская, Исаака Александрович Лурье, мой дед. Да, который математика для военных, трехтомник, да, который...
Вячеслав Манучаров: Это ваш дедушка?
Алексей Савватеев: Да, это мой дедушка, да.
Но по маминой линии, поэтому фамилия другая. Ну и четверть еще там набранная с немецкой стороны, с литовской, там даже про итальянцев рассказывают, про цыган рассказывают.
То есть там разные моменты. То есть вот эта четверть не очень ясна, но ясно, что она такая, очень сборная солянка.
Вячеслав Манучаров: А вот эти четвертинки у вас как проявляются?
Алексей Савватеев: Ну, еврейская четвертинка во мне, конечно, проявляется.
Я там очень люблю и еврейский юмор, и такой, как бы, вот эта пытливость ума. Вот что ты, как бы, ты всегда будешь сомневаться, да. Вот там приводят какого-нибудь на суд, да. Все понятно, все понятно, абсолютно.
Человек там должен, отправиться в тюрьму, и все равно кто-нибудь из евреев встанет и скажет, нет, а подождите, давайте вот еще вот такой момент проясним все-таки, да. Вот мне вот непонятно до конца.
И, кстати, я слышал это от иудеев, что в какие-то длительные периоды в еврейском государстве было так, что если на суде все 100% присяжных были за обвинение, то обвиняемый отпускался на свободу, потому что так не бывает. Заценил, да?
Так не бывает. И вот эта еврейская черта мне присуща. Я попадаю в компанию там, где всем все понятно, я всегда начинаю их подкалывать. Всегда. Неважно, патриоты это или либералы, я всегда буду их подкалывать.
Вячеслав Манучаров: Ну, это чувство юмора.
Алексей Савватеев: Я, да, я просто очень, значит, человек, который относится к своей собственной политической и социальной позиции с большим чувством юмора.
Вячеслав Манучаров: Вопрос по поводу семьи. А вот дедушка, да, вот этот великий, прекрасный, да, ваш дед? Педагог, да. И педагог, но и ученый. Вопрос. Вот какие-то традиции того времени?
Алексей Савватеев: Еврейских у него не было традиций. Он был советским человеком.
Вячеслав Манучаров: В вашем доме есть какие-то традиции?
Алексей Савватеев: В нашем доме православные, мы все православные. То есть, как бы это самое, мы с женой стараемся каждый воскресенье, хотя реально получается, через одно ходить в храм. Все вместе, то есть мы православная семья, и здесь как бы я могу сказать, что, когда меня спрашивают, кто я по своей самой идентификации, безусловно, я русский православный человек.
То есть здесь все однозначно. Но еврейская кровь меня нисколько не жмет.
Вячеслав Манучаров: А вот эта немецкая, она чувствуется?
Алексей Савватеев: Да. Все разложить обязательно. Всегда по полочкам, аккуратненько, везде. Ты придешь, и у меня на столе прям вот… Везде, где вот я могу уделить время, у меня полный порядок. Полный.
Но часто времени не хватает, и там возникает русский бардак.
Вячеслав Манучаров: А что для вас быть русским?
Алексей Савватеев: Ну, для меня быть русским, это быть прежде всего таким человеком-государством. То есть вот русский человек обязательно несет в себе Третий Рим. Он просто не может его не нести. Вот полноценный русский все равно мыслит государственными мерками.
То есть я-то от этого проиграю, но, блин, стране-то станет лучше, да? И это вот типичное русское рассуждение. И ощущение вот каких-то процессов, которые проходят вне тебя, которые плевали на твое наличие, да? Но если ты представляешь себе, что ты с ними в струе, тебе как бы спокойно и комфортно.
Что происходит со страной на протяжении там тысячи лет. Вот ты смотришь на эту историю, и ты себя с ней полностью отождествляешь. Ты всегда на этой стороне. Ты не на чужой стороне, да? Какие-то англичане где-то там развязали Крымскую войну. Но мы им вломили, да? Это русский подход, да? Вот там.
Неважно, правы мы были или нет, когда мы начинали, да, военную операцию. Но все равно ты же не можешь думать за ту сторону. За ту сторону думать невозможно. Ну, в России нельзя желать поражения.
Ну, нельзя. Это просто. Для меня ниже плинтуса желать своей стране поражения. Все.
Я готов там сколько угодно критиковать то или иное. И даже, может, и не надо было начинать. Но желать своей стране поражения — это не мое.
Вячеслав Манучаров: Мы начали говорить с вами про школьников, которые, российских школьников, которые победили на Олимпиаде по математике, да?
Вот как сделать так, чтобы эти школьники не уехали из России? Не уехали за рубеж. Вот как сделать так?
Алексей Савватеев: Хороший вопрос. К сожалению, среди самых топовых международных победителей, наверное, да, многие уезжают.
Ну, здесь я бы сказал, хорошо, что хоть кто-то остается. Я знаю нескольких международников, которые не уехали. То есть, тут надо, первое, исходить из не решаемости задачи целиком. Вот совсем, да?
То есть, логика, что пропади они пропадом, если они потом возьмут и бросят свою страну, она неправильная, потому что у них в голове отечество. Это не Россия, а математика.
Вот кто уехал, да, часто они вообще говорят все вот эти слова какие-то. Я занимаюсь алгебраической геометрией, я не занимаюсь проблемами мира, войны и так далее.
Алгебраической геометрией мне удобнее заниматься здесь, то здесь зарплата в 20 раз выше, чем в России. Ну или, я занимаюсь алгебраической геометрией, говорит человек. Ну мне хочется общаться с коллегами, а коллеги все Россию ненавидят. Западные коллеги, они все Россию ненавидят.
Мне проще тоже ненавидеть, чтобы просто больше заниматься алгебраической геометрией, да? Вот другой вариант рассуждения.
И, в принципе, вот такой профессиональный патриотизм, да, поднятие своей профессии над своей Родиной, своим окружением и своей культурой очень типичен для сегодняшнего чрезвычайно успешного школьника. Очень типичен.
Значит, что с этим делать глобально, я не знаю, но локально те из них, которые попадают так или иначе в мою орбиту, видят на моем примере, что здесь классно, здесь интересно, здесь постоянная борьба, здесь накал страстей. Ну а жить в каком-то желе постоянно, да, ну как бы пусть выбирает, да, у нас тут постоянно на ножах все, у нас тут ангелы и бесы.
У нас темные времена, но видно светлых людей. А там все, вот такое желе течет и течет, но если ему нравится жилье, пусть едет, я не буду держать.
Вячеслав Манучаров: У нас есть традиция, которую, надеюсь, вы тоже поддержите, стих в конце беседы. Могу я вас попросить, несмотря на то, что вы математик, прочесть стихотворение.
Алексей Савватеев: Стих, который мне нравится последний год очень, я его зачитывал много раз, называется «Фигак». Автор этого стихотворения Алексей Яковенко, малоизвестный наш поэт.
Седые Тайны мирозданья
нам не постичь путем наук,
здесь не поможет ключ к познанию,
все сразу выскользнет из рук.
Учёный позабудь свой вывод,
Ну что твоя изменит мысль.
Зачем слону педальный привод,
увы не в том ты ищешь смысл.
не рассчитают инженеры, и математики слабы,
и физики не знают меры
расчета происков судьбы.
Еще никто не дал ответа
на все вопросы слова «как»,
но я открою тайну эту.
На все один ответ – фигак.
Фигак, и возвелись плотины,
фигак, воздвигались города,
фигак, и тонет бригантина,
фигак, да падает звезда.
Фигак, и самолет разбился,
фигак, и перерыли путь,
фигак, и ты на свет родился, глядишь, да сдохнешь как-нибудь.
Фигак, великая причина,
фигак, основа всех основ,
не властно времени пучина
над грандиознейшим из слов.
И если чей-то взгляд печальный
тебя с надрывом спросит «как?»,
ответь достойно и тотально.
Все объясняющим "Фигак!"
Вячеслав Манучаров: Браво! Эмпатия Манучи здесь и сейчас.
Алексей Савватеев: Мне очень понравился разговор. Он затронул какие-то моменты, которые в других интервью даже не затрагивались, то есть есть два или три момента совершенно новых.
Ну и в целом он какой-то оригинальное течение, даже в тех вопросах, которые можно найти в интернете, какое-то оригинальное направление, да, оригинальный взгляд с какой-то стороны получился, поэтому я думаю, что будет очень интересно его посмотреть. Ну и те, кто его посмотрели, друзья, самое главное пожелание, вот сам Вячеслав, он сказал, ваша хата не с краю.
Пока ваша хата будет с краю, просьба на страну и на власть не жаловаться. Вот когда она станет не с краю, тогда можно и жаловаться, и бороться, и делать все, что хочешь.
Но первый шаг именно этот.