Матерщинник и Дед мороз
История Марины Нарынянц — учителя русского языка и литературы. Марина ведет классное руководство в пятом классе, про который и надиктовала историю. А мы ее превратили в текст.
Есть у меня в классе мальчик — Кирилл. Хороший мальчик. Мне кажется, он очень хорошо, талантливо пишет, ему нравится о чем-то письменно порассуждать, придумать какую-то историю. Рисует он классно, в своем стиле, придумывает каких-то персонажей. Интересный стиль у него — персонажи в основном черно-белые с большими пустыми глазами. Кирилл не балбес, не хулиганит. С ним за одной партой сидит Ваня. Обычный простой мальчик, семья у него приятная. Как-то Ваня уже подходил ко мне и говорил: «Марина Валерьевна, Вы можете сказать Кириллу, чтобы он не матерился?». Я в недоумении.
— Он что, матерится?
— Да.
— Прямо на уроке?
— Да, прямо на уроке.
Я подумала: вот это новость... почему же ко мне еще никто из учителей не подошел и не сказал об этом. Спрашиваю Ваню: «Он прямо в голос это делает?». В ответ: «Да нет, он сидит сам и матерится. Но я-то слышу».
Мне на уроке русского языка или литературы иногда так или иначе приходится выделять 5-10 минут, а иногда и на весь урок может затянуться, когда я устраиваю «разбор полетов».
И вот на одном из таких «разборов» я сказала Кириллу:
— Кирилл, вот тебе не стыдно материться? У твоего соседа Вани Ухина очень тонкая душевная организация, он не может терпеть этих слов. У него так не принято. Пожалуйста, не матерись из уважения к соседу.
— Да, я все понял, не буду.
И вот сегодня Ваня снова ко мне подходит и говорит о том, что Кирилл опять матерится.
Надо сказать, что когда я кого-то ругаю — я не ругаю, я разбираю ситуацию. Это всегда происходит в присутствии всех остальных учеников. Я добиваюсь идеальной тишины, спокойствия, и говорю: «Так, Имярек, рассказывай, как ты сегодня вел себя на уроках? А почему ты так делал? Я знаю, что ты делал это, рассказывай, почему? Что тобой двигало?».
Он рассказывает мне, почему он так поступал. Я говорю: «Что будем с этим теперь делать?»
И он мне говорит какие пути решения видит. То есть ребенок сам рассказывает, что он делал, почему он это делал, и как мы будем это исправлять.
Такие моменты всегда происходят публично, но адресно. То есть мы обсуждаем не то, как все себя плохо вели, а как вел себя конкретный ученик.
Так вот, начинается мой урок литературы, на котором должны читать стихи «Зимний вечер» или «Зимнее утро» Пушкина.
— Теперь Кирилл.
Встает.
— Вставай на стул.
Не понимает.
— Кирилл, смотри, какая сегодня погода за окном. Снежинки, почти Новый год. Считай, что я сегодня твой Дед Мороз, и я тебе подарю твой телефон (телефоны я сегодня забрала у всех на весь день). Но ты мне должен кое-что рассказать. Как Деду Морозу в детстве мы становимся на стульчик и рассказываем стишок.
— О, давайте.
Становится на стул и говорит:
— Александр Сергеевич Пушкин, «Зимний вечер».
Начинает рассказывать, но я останавливаю:
— Подожди, мне другое надо.
— В смысле — другое? Я это учил.
— Нет, ты сейчас выразительно, громко, на весь класс, от всего сердца говоришь все матерные слова, какие знаешь. И я отдаю тебе телефон.
В классе идеальная тишина, Кирилл стоит на стуле. Краснеет, бледнеет, потеет, опускает глаза.
— Ну, давай.
— Я не буду этого делать.
— Почему?
— Я не хочу, это некультурно.
— Но ты ведь Ване рассказываешь. Почему не можешь нам всем рассказать? Мы что, все хуже Вани или что?
— Да я не Ване рассказываю, я сам с собой.
— Так у Вани Ухина уже «ухи» завяли из-за твоих матов.
Я понимаю, что сейчас сама начну громко смеяться из-за этой ситуации и нашего спонтанного диалога, и тогда воспитательный момент будет упущен, поэтому держусь.
— Кирилл, рассказывай.
— Я не буду, Марина Валерьевна.
— Ну почему? Что здесь такого? Ты же это говоришь себе. Мы же твои близкие товарищи, почему нам нельзя рассказать? Ваня это слышит, мы тоже хотим. Ну давай.
— Да я все понял, все, я больше не буду даже Ване этого говорить.
— Точно?
— Клянусь.
— Хорошо, верю.
Самое забавное, что после всех этих испытаний он спросил:
— А телефон-то отдадите?
***
Марина Нарынянц,
https://t.me/marvar2