О вере

Не обязательно поститься строго и по канону. Даже верующим первым делом напоминают - "не человек для поста, а пост для человека". А уж неверующим и подавно. 

Если трудно все дни оставаться на растительной диете, попробуйте только первую и последнюю недели. Тяжко отказаться от молочки, мяса и алкоголя, попробуйте ограничить себя в чем-то одном. Например, не выпивать и исключить красное мясо. Или убрать всё мясо, а оставить только рыбу с молочкой. 

Но даже если и это трудноподъемно, то Дима Алексеев год назад предложил особый вид «пощения» - отказ от перекусов. Начнете с малого, а там… глядишь и полюбите более серьезные самоограничения в еде.

Иванов обращается к истории о Разбойнике, который на кресте уверовал в бога и попал в рай. Автор задаётся двумя вопросами: почему на кресте головорез просит не избавления от мучений, а чтобы о нем вспомнили в Царствии небесном? что помогло ему сделать такой выбор, как внутренние силы? И второй вопрос - уверовал бы Разбойник в Бога, если бы сосед, висящий на кресте не задевал бы Спасителя последними словами, не выступал бы кривым зеркалом для Разбойника?

В заключение Сергей Иванов задаёт читателю главный вопрос:

Получается, чтобы мы могли делать что-то хорошее, нам перед глазами критически необходимо иметь зло, которое вызывает наш личный протест и работает как противоядие?

 

Доказывая, что православие абсурдно, Иванов приводит ряд доводов, некоторые из них:

1. Бог мог послать Иисуса на землю статусным правителем, но воплощается Христос в семье плотника.

2. Один ученик Христа предал его, но от стыда покончил с собой. Другой - не просто предал, а предал трижды. Но в мысли человечества первый предатель, второй - учитель церкви.

Кроме этого Иванов рассуждает о свободе выбора, отношении к справедливости и многом другом через призму христианства

И вот вопрос вопросов,  для чего собственно человек? Человек для чего Богом создан? И, на сколько мы смогли найти, есть основная линия, которая говорит о том, что Творец нас создал от избытка благодати. И ее настолько много, что ему нужно поделиться с кем-то, и нужно, чтобы был кто-то рядом, с кем можно было разделить. И вот поэтому мы с вами существуем для того, чтобы прикоснуться к этой благодати. И очень сложно ее понять, принять, потому что как там вот эти все страдания сына, отправил, как-то сложно, в общем, это укладывается.

С другой стороны, есть другая линия. Она говорит о том, что может быть мы созданы для чего-то более сложного, как помощники, то есть мы ему (Богу) нужны для чего-то более важного сильными. То есть человек нужен Творцу сильным. И так и у каждого из нас, кстати, и там и там это примерно одинаково, то есть нам в дар дана способность или возможность стать Богом. У каждого из нас есть возможность стать Богом. И у каждого из нас, возможно, есть обязательства вообще двигаться в эту сторону, потому что ты иначе к жизни своей как-то относишься непонятно. И мы этой возможностью либо пользуемся, либо не пользуемся.

В «Карамазовых» для меня главный отрывок - «Русский инок». В нём описан образ идеального человека. Такой ориентир на все времена. А списан старец Зосима со святого, современником которого и был Федор Михалыч, насельника  Оптиной пустыни, монаха Амвросия.

А еще в этом отрывке есть слова, которые в меня попали 30 лет назад и до сих пор кажутся главными строчками всей русской литературы:

«Матушка, кровинушка ты моя, говорит (стал он такие любезные слова тогда говорить, неожиданные), кровинушка ты моя милая, радостная, знай, что ВОИСТИНУ ВСЯКИЙ ПРЕД ВСЕМИ ЗА ВСЕХ И ЗА ВСЕ ВИНОВАТ. Не знаю я, как истолковать тебе это, но чувствую, что это так до мучения. И как это мы жили, сердились и ничего не знали тогда?»

Иногда кажется, что слова эти как будто ключ, открывающий тайные двери. Что в отношениях с близкими, что с дальними, что в поиске своего места в обществе. И конечно жизни не хватит, чтобы эту идею осмыслить и сердцем принять. Судить направо налево и виноватых в своих бедствиях назначать, оно как то и проще и понятнее.

Иванов делится историей, произошедшей после лекции на Сколково Практикум:

После лекции самым ярким и светлым впечатлением были три «спасибо». Современные и очень образованные парни. Вопросы во время обсуждения от них были самые сутевые и глубокие. Так вот каждый подходил, жал руку и на ухо, чтобы другие не слышали, тихим басом говорил «спаси Господи». Как будто передавая между нами секретный код, который другие не поймут, мол «я тоже!». И я православный, я тоже в храм хожу, тоже в Бога верю.