Абсурдность православия, или почему не существует православной бизнес-этики

Заявленная тема -  это один из предметов у нас в научно-образовательном центре. В нашем корпоративном университете есть такой предмет «Абсурдность православия». Наверное, правильнее все-таки говорить: «Абсурдность Христианства», то есть мы все-таки к христианским ценностям обращаемся, но для нас православие как система смыслов важна, поэтому лекция эта есть, но ее очень редко читаем.  

В том смысле, что она скорее, как материал существует, мы не навязываем, мы просто предлагаем как-то подумать, оперевшись на это. А заходить на эту территорию публично, особенно на камеру, это, конечно, о степени адекватности – нужно задать себе вопрос «Кто ты? И с какого перепуга взялся об этом рассуждать, именно рассуждать?» 

И я почему-то тогда вот на бизнес-завтраке с Николаем рассказал, точнее про то, что у нас есть такие темы, что мы об этом думаем. «Можно прийти к нам рассказать» - он меня три раза звал, я два раза выворачивался, вот в третий раз решил все-таки прийти попробовать что-то произнести.

Так получилось, что в течение месяца я поговорил на одну и ту же тему «Что такое православный бизнес» с Владимиром Романовичем Легойда, с Владыкой Кириллом, ректором Московской духовной академии, и с Алексеем Ильичом Осиповым. И вот результаты этих разговоров, мне почему-то показалось, дали какую-то уверенность или, я не знаю, как силу дало, в общем, как-то выйти на это поле. 

Я прошу вас максимально критично просто настроиться.

Вопрос первый: есть ли здесь кто-то неправославные? Просто интересующиеся? Только один человек неправославный?

А есть ли православные, но невоцерковленные? Нерегулярно в храме появляющиеся, допустим так, есть такие?

(В зале поднимается несколько рук) 

Мне казалось, что будет больше. Очень приятно вас видеть, очень интересно будет послушать вашу реакцию. 

Рассуждение – это, наверное, главная вводная, которую нужно произнести. Все, что мы слышим, видим и читаем, нужно пропускать через добродетель рассудительности. И когда мы беремся за рассуждение, главный вопрос, который я себе задаю, а я вот, рассуждая, моя мысль куда меня приведет? Это я своим порокам и страстям потакаю или пытаюсь все-таки что-то светлое найти? И на этот вопрос нет ответа у меня, поэтому максимально критично к этому относитесь.

А еще в качестве преамбулы: компании уже 30 лет, и больше 20 лет мы развиваем свой научно-образовательный центр. И в свое время случилась так, что около трёх или четырёх лет 25ти процентным акционером «ЭФКО» была компания «Бунге» - это транснациональный крупный глобальный игрок. И через это и у Валерия Николаевича и у акционеров получилось соприкоснуться с культурой транснациональных компаний не просто теоретически, не просто в партнерской модели, а вместе жили, как акционеры. И в результате этого соприкосновения Валерия Николаевича познакомили с очень интересным педагогом, профессором из Гарварда. И они обсуждали учебно-методическую программу, чему учат в бизнес-школе, каким предметам, что и как.

И Валерий Николаевич рассказывает, как попытался угадать, что они каждым предметом пытаются сформировать в психике в голове слушателей, и что самое главное. Так вот, какая самая главная дисциплина, он не угадал. И профессор ему сказал, что самое главное, чему мы готовим настоящих руководителей, - это сравнительная теология. Вот в сравнительной теологии закладываются ключевые базовые знания, которые дальше нашим высшим менеджерам необходимы.

Вот и мы так или иначе пытаемся внутри себя научиться думать так, как они думают, так как мы культура православная, и нам гораздо проще бы жилось, если бы мы жили в православном государстве. Так как у нас нет такой возможности, поэтому мы по крайней мере систему смыслов, которые нам дарит православие, пытаемся понять.

Абсурдность.

Первая идея. Как построить беседу предлагаю, я вам несколько тезисов предложу для размышления, а потом расскажу про одно письмо, которое написал в православное бизнес-сообщество, и как мы это внутри обсуждаем. А потом я хотел бы вас вообще пригласить сделать из этого какой-то минисеминар, как это все отзывается, как это выглядит. Есть ли в этом рациональное зерно, или это куда-то в сторону забурили уже.

Первое, что, например, мы через призму христианства готовим руководителей, то есть когда мы говорим про бизнес, мы же руководим другими людьми, и вот православие и христианство - это как система смыслов, где люди друг с другом взаимодействуют. Есть кто-то, кто кого-то куда-то ведет. Евангелие - это самый лучший и уникальный учебник менеджмента.

И что же там происходит? Первое, что бьет по глазам - вот есть идея, которую нужно рассказать. Как мы в мире, это как мы обычно с детьми -  я знаю, я тебе расскажу, с высоты своего опыта, с высоты своего авторитет. Ну и так и в компаниях примерно также.

Первое, что бросается в глаза и становится совершенно непонятным в Евангелии, почему вот ту силу смыслов и идей, которые невероятные просты сами по себе, как идеи, которые заложены, они сами по себе имеют невероятную силу. И у Творца была возможность сына отправить царём, не знаю, статусным каким-то великим. Любые возможности были, вот как в каком воплощении, в ком воплотиться.

Если вы были в Вифлееме в пещере, бьет по глазам абсолютно беззащитный, семья бедняка в хлеву, и не укладывается просто вот, имея возможности и силу, все, что нужно и любя человечество, этому человечеству нужно донести какие-то смыслы, воплощается Христос в семье плотника.

Как это, например, мы для себя трактуем и объясняем с точки зрения психологии.

Вот очень интересно и особенно в подготовке и воспитании и в развитии людей есть такое свойство - критичность восприятия. Когда нам что-то навязывают, мы это отталкиваем. Когда мы до чего-то доходим сами, есть хотя бы основание сформировать убеждение, ценность убеждения. Вот это первое.

Второе.

12 человек Учителя предают.

Один из них со стыда заканчивает жизнь самоубийством в итоге. А второй не просто предает, а три раза предает. Так вот тот, который жизнь самоубийством закончил - это предатель, со стыда просто повесился. А тот, кто три раза предал - это учитель церкви, на нем построили все учение. Вот умом это сложить невозможно, просто не складывается.

А зато какая сила покаяния. Игнатий Брянчанинов об этом пишет и об уничтожающей, разрушающей силе эгоизма и гордыни, и то, как мы соприкасаемся с этим в нашем мире, например, в бизнесе. Как раз-таки гордыня и эгоизм исключительно - это то, что для нас главное, искушение наше. Это то, что дает нам силы руководить, то, что нас наверх поднимает.

Дальше, для меня, например, когда я 20 лет в храм хожу и читаю, а дошло до меня относительно недавно. Вот что происходило в голове разбойника, который на кресте висел? Известно, что там Разбойник, одним из первых в рай. Это вот такой не фарисей. Это абсурд: те, кто праведно живут, им геенна огненная, а головорез попадает в рай, совершенно необъяснимая вещь. Ну ладно это, дальше.

Вот он на кресте. Он уже поверил, он уже верит (есть один, который не верит, он издевается над ним, который по другую сторону). Он поверил, и у него есть возможность попросить. Он знает, что может попросить все, что угодно. Он может попросить «Помоги!». Скажи просто «Помоги облегчить страдания». Страдает невероятно, и он вместо этого не просит облегчения страданий, просто вспомнить о нем в Царствии небесном. Это же совершенно невероятная вещь - это сила свободы выбора, то есть вот он, свободно осознавая вообще все, что он в жизни натворил, понимая, кто рядом с ним, понимая, что он вообще все что угодно может просить, просит просто вот вспомнить о нем. И готовый принять за свою жизнь вообще все, что ему полагается.

И это, конечно, какую-то фантастическую вещь открывает, понимание просто силы свободы выбора, которые у каждого из нас есть, и то, что мы вообще недооцениваем и не осознаем, как правило, и то, как часто мы в этой развилке находимся, мы в ней находимся практически всегда: вот любое соприкосновение с человеком, вот у нас либо вправо, либо влево. Ты что-то себе полегче выбираешь, либо что-то потяжелее. То, что потяжелее, как правило, тебя туда сердце не тянет.

Вот это, наверное, самое абсурдное вообще из всех историй, которые рассказывают, у меня так в голове и не укладывается, какой нужно обладать силой, чтобы так попросить, именно об этом попросить. Вот ты себя ставишь на это место. Вот ты оказался перед смертью, ты понимаешь, что перед смертью ты, и невероятные муки, и вот ты такой честный честно про свою жизнь говоришь: «Но я не достоин!» И ты честно прямо готов шагнуть в ад. И какую силу это имеет в этом мире невероятную.

Дальше отношение к справедливости и к искренности в христианстве. Эти понятия порицаются, то есть христианский Бог он несправедливый и неискренний, потому что был бы справедливым, он бы несправедливость в этом мире как-то исправлял и искренность. Представьте, если мама любит ребенка, а девочка не очень красивая. И вот она искренне и честно ей начинает говорить, какая она. Какой ребенок вырастет?

У нас над этими идеями стоит любовь, а над любовью вообще смирение. И смирение - это как главное свойство Бога, причем смирение перед выбором нашим. И получается, что на языке этого мира как в диалектику не укладываются такие вещи, они в иерархию ценностей не укладываются. А если начинаешь просто опускаться на то, как психика наша работает, как бессознательное наше устроено, что нами двигает, что нам мешает, ты потихонечку как-то складываешь на самом деле эти вещи, когда мы говорим о развитии людей, или, когда мы говорим о выстраивании отношений внутри коллективов, это чуть ли не самое главное становится – сохранение свободы выбора каждому.

Помните искушение Христа, и когда дьявол его на крыло храма ставит и искушает дать власть над всеми царствами. «Если поклонишься, то все будет твое». И, например, когда читаешь, есть какая-то история, и какие-то образы из этого рождаются. Но если это пропустить через себя – это, на самом деле, самое страшное, чуть ли не самое страшное место в Евангелии. А почему оно страшное, потому что оно говорит, в каком мире мы живем. Мы с вами живем в мире, где царствует дьявол, то есть мы с вами живем в мире абсолютного зла, где у нас никакой силы нет, ничего нет. Об этом мало почему-то говорится, как правило, не упоминается.

Владыка Кирилл очень интересно сказал, что в Ветхозаветной истории была абсолютная власть дьявола в этом мире. А с воскресением Христа эту силу нам дали возможность сокрушать, как-то снижать эту силу.

Причастие, Евхаристия. Мы причащаемся, мы вроде как эту силу черного от себя отодвигаем. Вопрос, как часто мы причащаемся? Есть ли причастие в нашей жизни? Что такое причастие в нашей жизни? Такой вопрос из вопросов. Не знаю, страшнейшее место, потому что оно вообще все, все наши дела, особенно когда мы в бизнесе с деньгами сталкиваемся и коллективы организовываем вокруг создания какой-то добавленной стоимости, где обязательно есть жадность, где обязательно есть тщеславие, где она от такой энергии рождается, ты осознаешь,  что если это так, если это правда, как там написано, то тебе в белом халатике вообще не справиться: ни коллектив не построить, ничего не сделать, потому что это вот ты, в общем, в мире, где тебя точно не ждут.

Ну и самое невероятное, оно, как и красивое очень и непонятное. Я не знаю, может быть, вы объясните мне, как это работает. Я вот до сих пор понять не могу.

«Кто хочет быть первым, будь всем последним первый. Многие же будут первые последними, последние первыми. Кто хочет быть больше между вами, да будет вам слугою. Кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом».

Вот мы строим коллективы, мы руководителей набираем. Кто самые яркие и успешные руководители? Это лидеры. Те, кто первые, те, кто естественно сея ощущают в этом. А как этому человеку объяснить, что настоящее лидерство он должен стать последним? Что такое быть последним? Это что, просто всем уступить? А как тогда руководить? Компанию потеряешь? И вот как это все уместить, уложить в систему координат, которая будет действительно работать, это вызов из вызовов.

У нас вся культура пронизана каркасом процессов, норм, идей. И вот хранители этих идей - это и есть главные люди в компании. Они, как правило, как раз-таки могут не занимать административно высоких позиций, но мы статусно даем им и создаем вокруг них среду, чтобы они себя чувствовали важными в компании, потому что они являются теми, на каком компания держится.

А что это за люди, и у кого лучше всего получается, это вот те, кто сопереживающие, сострадающие, сочувствующие, которые на лидеров вообще не похожи, с одной стороны. И вот как из этого сопереживающего, сострадающего, сочувствующего сделать руководителя, вызов из вызовов.

А далее, мы это в лекции не рассказываем, но пытаемся об этом подумать, потому что если вы строите коллектив, то вам же нужно поискать какие-то примеры идеальной организации, идеальной организационной модели, так скажем. Если в этом мире ее не найти, он весь во власти у дьявола, наверное, можно посмотреть где-то, где это правильно построено, может быть в церкви это правильно построено.  Есть там патриарх и ниже, но нет вроде там тоже хватает своих болячек.

А может быть есть что-то? Есть же Творец. Он создал человека, для чего-то создал. Может быть, там в этой взаимосвязи в диалектике причинно-следственных связей можно что-то найти, что-то подсмотреть.

И вот вопрос вопросов,  для чего собственно человек? Человек для чего Богом создан? И, на сколько мы смогли найти, есть основная линия, которая говорит о том, что Творец нас создал от избытка благодати. И ее настолько много, что ему нужно поделиться с кем-то, и нужно, чтобы был кто-то рядом, с кем можно было разделить. И вот поэтому мы с вами существуем для того, чтобы прикоснуться к этой благодати. И очень сложно ее понять, принять, потому что как там вот эти все страдания сына, отправил, как-то сложно, в общем, это укладывается.

С другой стороны, есть другая линия. Она говорит о том, что может быть мы созданы для чего-то более сложного, как помощники, то есть мы ему (Богу) нужны для чего-то более важного сильными. То есть человек нужен Творцу сильным. И так и у каждого из нас, кстати, и там и там это примерно одинаково, то есть нам в дар дана способность или возможность стать Богом. У каждого из нас есть возможность стать Богом. И у каждого из нас, возможно, есть обязательства вообще двигаться в эту сторону, потому что ты иначе к жизни своей как-то относишься непонятно. И мы этой возможностью либо пользуемся, либо не пользуемся.

А почему интересные примеры, потому что Творец ведь, получается, разговаривает с человечеством языком обстоятельств, в которые он нас помещает. Он же не языком указания с нами разговаривает. Он ставит нас как в какие-то ситуации, в этих ситуациях мы приходим к каким-то идеям, гипотезам, делаем выводы дальше, эти выводы развиваем, и куда-то двигаемся. И получается, если Он так делает, и у Него что-то получается, может быть и в коллективах именно такая управленческая культура, и с точки зрения бизнеса вот что-то подсмотреть.

Мы как компания, к сожалению, говорим о том, что мы не можем православие как основу системы смыслов использовать, потому что мы живем не в православном государстве. Нам было бы гораздо проще существовать как бизнесу, если бы у нас православие было бы системой ценности государственной, все было бы понятно ясно, как-то договорились все, всем все ясно.

Так как у нас такой возможности нет, у нас в компании мы не навязываем ни в коем случае ничего, мы говорим о том, что семья – это центр нашей культуры. Мы все строим вокруг семьи. Нам не нужна лояльность наших сотрудников, если она является следствием наших выстроенных отношений это прекрасно, но нам лояльность ваша не нужна. Будьте лояльны к своей семье, своим близким, мужья к женам, жены к мужьям, за детей беспокоиться, о родителях переживать - вот вокруг этого мы как-то уже всегда договоримся.

И примерно полгода назад, вот как раз-таки во время, когда мы записывали бизнес-завтрак, мы в нашем сообществе православных бизнесменов начали обсуждать идею. Она как-то так внутри стала подниматься, и я как-то ковырял ребят, что же такое православный бизнес.

Что такое православный бизнес? Мы, кстати, с Николаем первый разговор сделали, я от него оттолкнулся, что я понимаю, что такое православный бизнесмен еще, наверное, более-менее могу понять. Владимир Романович сказал, что это вообще неправильный вопрос, не бывает православного бизнеса, не бывает православного бизнесмена, есть православный человек.

Что такое православный бизнес? И может ли бизнес как бизнесменство быть дорогой спасения?

Может. Примеры есть, очень редкие невероятные, и Серафим Вырицкий (Василий Николаевич Муравьёв) тому ярчайший пример. Мы правда ничего не знаем про то, как он бизнесом занимался, вообще ничего не знаем, как он процессы строил, как он с людьми общался. Мы ничего не знаем, но как-то он бизнесом занимался так, что, попав в монастырь, в Александро-Невскую Лавру, через 7 лет его добровольно избрали духовником, он уже был подготовленный.

Тема, которую мы внутри начали обсуждать, и не пришли к согласию, между прочим, она такая. Православный бизнесмен, даже православный бизнес понятия нет. Я вот со старшими товарищами пытался, может быть церковь как-то подсветит, не нашел ответа. Более того, помните на YouTube канале «Серафим» есть разговор Александра Александровича Аузана с Глебом Симоновым (Архимандрит Филипп). И вот он тогда произносит, что наша православная церковь уходит от разговора про деньги, вообще про социально-экономические отношения. И он в этом интервью говорит о том, что это тема, которая не обсуждается, не нужно это.

А это та часть, которую нельзя не обсуждать, потому что вот есть социальные отношения, есть семья, школа, ВУЗы, церковь или там какие-то сообщества, есть социально-экономические отношения, это то, где человек находится ежедневно, ежемесячно, где зарабатывают деньги. Так вот социально-экономические отношения человека формируют, они его либо в одну сторону двигают, то как мы деньги зарабатываем, мы чаще всего с собой разговариваем.

Так вот идея самая спорная. Что такое православный бизнесмен? Например, сегодня в моем кругу неверующих людей, если они слышат «православный бизнесмен», они автоматически съёживаются, то есть как что-то недоброе, потому что это деньги вкладчиков еще не забрали банкиры, а это может быть какой-то большой-большой бизнесмен, который везде паломничает, параллельно еще не стесняется методами 90-х конкурентов устранять, и как-то уголовные дела сфабриковать, там что-то еще. Но православные очень, будут открыточки вам слать с каждым праздником, поздравлять, и те и другие. То есть в моей среде сказать «я православный бизнесмен» - это что-то такое немножечко запятнанное, если честно, с точки зрения этики и репутации за последние 20 лет и что-то абстрактное.

И вот молодой предприниматель, здесь молодых ребят много, он приходит заниматься бизнесом, строить бизнес свой, и его, допустим, Евангелиевская проповедь чем-то тронула, в сердце чем-то попала. И он же неизбежно себе должен задать вопросы, как вообще с этим существовать. Как успешно-то бизнес свой строить? Там же вообще совершенно все несовместимое, «не нахлобучишь -  не заработаешь». И как это все поженить совершенно невероятно.

Так вот нарратив, три смысла, на самом деле, которые я хочу вам предложить и вывод из них сделать они такие.

Первый - ищите прежде, что такое смысл нашей жизни, что мы делаем. Ищите прежде Царствие Божие, правда его, а все остальное приложится вам, и где это Царствие Божье искать тоже сказано, внутри человека.

Знаете, есть такой писатель Никон Воробьев. У него в книжке какой-то лет, наверное, пятнадцать назад прочитал, и в меня попало, что он пишет просто духовному чаду. Она жалуется, она стала ходить в церковь, домашние ее стали жаловаться, что тебе церковь больше нужна, чем мы. А он ей пишет: «Ты погоди, ты вот один шаг делай в церковь, два-то шага делай в сторону ближних, вот туда разворачивайся». И получается, что если мы говорим про бизнес, то эти евангелиевские посылы можно по-другому как-то переформулировать. Ищите прежде что-то доброе другим людям делать – сотрудникам, клиентам как-то послужить, и все остальное это вот как раз-таки деньги, это прибыль, это устойчивость вашего бизнеса. Она приложится.

А самое главное, получается, и самая красная линия, не забывать, что делами только делами, этого Царства Божьего не найти. То есть я могу делать, я могу храм строить, я могу все, что угодно доброго делать. Но вот что-то у меня в моем сердце происходит такого, что это дело мне не впрок идет. Да и милостыня даже может нас отдалить, уводить в сторону от Спасителя. Получается, что если у нас есть сотрудники, то первая идея, которая бьет по нервам, то, что предлагаю в качестве первого признака, который православному бизнесу такой как критерий оценки, нужно думать о сотруднике. Ваши люди, если они христиане, вы им помогаете, шаг к этому Царствию больше делать, или не помогаете, вы вообще внутри ваших процессов организованных соблазн создаете или, наоборот, какие-то костыли и подпорки ставите.

А вторая про соблазн.

Двадцать лет назад первый епископ, с которым я познакомился, это был епископ Новосибирский Тихон. Он на Пасхальном обеде или ужине разговаривал. Он об одной только идее нам рассказывал, он рассказывал про себя, что вот есть фраза «Горе миру от соблазнов», ибо надобно прийти соблазнам, но горе тому человеку, через которого соблазн приходит. И вот он говорил о том, как же различить. Я же соблазн сею, я же епископ. Я же несу соблазн людям, и вот это же самое страшное, как разглядеть этот соблазн. Это было долго непонятно, а потом так возвращаешься и возвращаешься. Ты понимаешь, что он на самом деле всем нам рассказывал.

Если занимаешься бизнесом, в котором ты зарабатываешь деньги на проституции или игорном деле, или на наркотиках, тут все понятно. Да, это ты зарабатываешь на соблазне. А если ты зарабатываешь деньги на жадности? Это ты сеешь соблазн или не сеешь соблазн? А если ты зарабатываешь деньги с системой мотивации, поощряя жадность, это ты зарабатываешь на пороках, то есть ты сеешь соблазн или нет?  А если ты внутри своего бизнеса поощряешь карьеризм, то есть ты поощряешь, ты продвигаешь наверх тех, кто вот топчет, активные и так далее. Ты, получается, поощряешь тщеславие, гордыню? Они же создают энергию, и они этой энергией тебе помогают зарабатывать деньги, то есть ты, получается, тоже сеешь соблазн.

Мы конкуренцию вообще внутри коллектива поощряем или не поощряем? А конкуренция -  это же совершенно очень мощная и созидательная энергия. Просто вот энергию рождает конкуренция. Знаете, есть такие системы мотивации, когда вы задаете забег, например, коммерсантам. У вас есть десять коммерсантов, и они знают, что в конце отчетного периода один будет худший, и будет уволен. Это не соревнование, это конкуренция. И вот они начинают друг с другом «гав-гав».

Дальше. Кого вы называете перспективными и талантливыми людьми в своем коллективе? Вот как раз-таки самых ярких, амбициозных, активных. Психологи дадут название очень такое светски удобное и комфортное -  маниакально истероидный комплекс. Исключительность, демонстративность, вот это комплекс лидера. Там еще паранояльность можно добавить, такую упертость. 

Вроде как звучит все как-то так спокойно. На самом-то деле, это же эгоизм и тщеславие, это припудренные, припрятанные исключительность, маниакальность, это гордыня, эгоизм, истероидность от тщеславия. И получается, что мы называем самых ярких, поощряя вообще эти свойства. Мы же, получается, взращиваем эгоизм, тщеславие, и на этом зарабатываем деньги.

Или мы талантами или перспективными называем тех, у кого чистое сердце? Вот прямо как в заповеди блаженства, потому что они блаженны. Ищете этих чистых сердцем, как-то пытаетесь в своих рекрутинговых программах их научиться разглядывать уже, они прячутся все, они же все забитые, они же сирые и убогие. Они же не верят в себя, и вот вы как-то их учитесь находить, что-то им предлагаете и как-то вообще в них пытаетесь разобраться и вдохнуть в них уверенность в себя.

Вот это вот и развилка выбора с этими сирыми убогими, часто сопливыми, которых социологи люмпинами называют, потому что они на обочине, они в рыночной экономике абсолютно не приспособлены, они не выживают. Они говорят, что про нас здесь не подумали. Либо вы вот тех, кто «я! карьер Мочище - я! Всегда рядом - я!», вот это же тоже выбор, который делает руководитель, на соблазне зарабатывает, и надо соблазн поощрять, или добродетели взращивать?

Самое главное и самое абстрактное -  это культура общения внутри коллектива. Она вообще существует? Вот вы договорились о том, что такое формализованные и неформализованные отношения? У вас в коллективе есть понятие того, как люди друг с другом общаются, если есть конфликты? Как они конфликты друг с другом обсуждают, вообще, что позволительно, что непозволительно? Или в этой культуре это лицемерие, все друг другу нравимся, и вот это поощряется.

И получается, что вроде, казалось бы, такая простая вводная как соблазн, она делает весь наш бизнес, она как будто всковыривает вообще весь нарост, всё, чем мы занимаемся, и просвечивает. Так, оказывается, что, как правило, мы вообще сеем порок, просто на пороке зарабатываем.

У меня товарищ года три назад в пандемию мне позвонил, говорит: «Сергей, у  меня есть сотрудник, полгода с ним ничего сделать не могу. Он уже ни с кем не общается, там один, другой некомпетентный, третий ничего не знает вообще как бестолочь и бесталанный, работать не с кем, он один великий, ему 21 год, какой-то такой олимпиадник, программист, и на нем еще процентов 15 бизнеса, то есть выручки где-то 15 процентов зарабатывает. Я ничего сделать не могу, с ним уже никто не хочет работать, и он вот такой великий».

Я говорю: «Слушай, это интересно. У меня было время, когда я не мог уволить такого человека, потому что просто не мог. А сейчас у нас в компании даже вопросов выбора нет. У нас вот сейчас в «ЭФКО» мы даже не обсуждаем вообще, выбираем, не выбираем. Смотри, на чем ты зарабатываешь, вот что является причиной конкурентоспособности этого твоего хлопца? Это же эгоизм и гордыня, верно? Вот исключительность его. Он такой он особенный, он лучший, он это знает, и он за счёт этого вообще двигается». Говорит: «Ну да, так и есть». - «Это же порок. Получается, твои 15% выручки. Ты боишься потерять 15% выручки?» - «Ну да, это меня, конечно, колбасит».  «Да ты же зарабатываешь на пороке. А чем это для меня отличается от заработка на наркотиках?» Конечно, отличается, и он: «Я так не думал. Круто. Здорово».

Нет, мы же боимся с такими людьми жёстко красные линии проводить, потому что боимся потерять. Я ему подарил, они в компании плакаты распечатали во всех офисах, написали, у нас одна из корпоративных норм называется «Зло ненаказуемое имеет свойство множиться». Вот когда человеку ноготочек дали ему возможность проявить себя, как это проявляется? Вы, например, ищете человека полгода, вы потратили кучу времени, денег, пересмотрели 50 разных кандидатов, нашли одного, он работал в другой компании или она, вы бы подождали два месяца, чтобы этот человек уволился из этой компании, перешел к вам, вы ему оффер дали, вы ему условия создали все.

Он пришел или она пришла, и вы видите вдруг на второй неделе процесса ассимиляции, когда человек встраивается в коллектив этот, вот она или он позволяет себе в коммуникациях с коллективом небрежность эмоциональную, вот такое проявляет, самовыражается. Люди это видят, это особенно когда в коллективе отношения чистые. Это как будто воздух испортили. Вот он бросается и у руководителя выбор. Это вообще неважно, то есть это никак почти никто не заметил. Два-три человека самых чувствительных заметили это. И у руководителя выбор: поговорить, дать по мозгам сейчас, или не дать. А я сделаю замечание. А если он обидится, и вроде тут еще ничего не произошло. А я ждал этого полгода и так далее.  И ты раз «ладно, ничего страшного», потом второй раз, третий раз, а четвертый раз, когда надо бы, конечно, по мозгам вдарить, у меня сил сейчас нет эмоциональных просто вот этот конфликт обозначить и еще раз пропустил, на завтра перенес.

А завтра это уже как неактуально, и ты ждешь, и какой-то момент приходит, ты понимаешь, что ты только уволить этого человека можешь, потому что все вот зло ненаказуемое имеет свойство множиться. И если эта норма в бизнес-процессах как-то встроена, то это может быть костылем, тем самым костылем, который помогает как раз-таки от этого соблазна как-то защищаться.

Так вот, когда я предложил такую идею, что православный бизнесмен -  это тот человек, который зарабатывает деньги добрым делом, занимается добрым делом, зарабатывает деньги, что-то полезное обществу делает, именно социально полезное, и он эти деньги тратит на доброе дело тоже, вот он зарабатываемое свое, помогает одним другим. Вот что-то в общем, не роскошествует. Есть что-то, вот заработал и в какое-то служение себя посвящаешь. Это православный бизнесмен и это православный человек.

Но православный бизнес или неправославный бизнес можно оценить, только посмотрев на то, как внутри этого бизнеса эти самые деньги зарабатываются. Если внутри этого бизнеса системы мотивации, поощряют жадность и тщеславие, если внутри этого бизнеса лидерами называют и соответственно поощряют движение по карьерной лестнице таких руководителей, если внутри этого бизнеса вообще не обращают внимание на такое. А что такое система мотивации? Вы просто все вокруг денег, например, делаете, это же самое простое и самое эффективное, вы просто платите копейку. Заработал больше, вот тебе доля, вот просто заработал, вот тебе доля. Красных линий не прочерчиваете, о методе достижения цели не договариваетесь, все, вот вы как человек уничтожаете. И идею я предложил, что этот бизнес нельзя называть православным. Владеет им православный бизнесмен, но бизнес неправославный. Там человека уничтожают. Бизнес, который человека уничтожает, тот, который сеет соблазн, а пороки взращивает, его нельзя называть христианским.

За что мне по голове прилетело, не слишком ли ты?

У меня еще пост был в Telegram канале – «Человек как целевой показатель».

Мы измеряем бизнес эффективностью прибыли, рентабельности, доля рынка, капитализации, какие-то цифры, которыми мы измеряем его, и человек это то, что нам культура помогает эти самые результаты достигать.

Мы в компании пытаемся как-то это транслировать, что честнее это человека на уровень целевого показателя опустить, если он важен, ценен, а на языке православия если мы говорим про христианское отношение, тогда в отношении этого человека ты должен себе задавать вопрос «Ты ему помогаешь спасаться или ты ему лишний соблазн в этом спасении сеешь?» Вот какой вопрос надо задавать, и мне ребята говорят: «Слушай, ты Преподобного Серафима-то забыл, однако. Да, давай вот сам спасайся, ты сам с собой разберись, а дальше вокруг тебя что-то как-то выстроится и построится». Кстати, часто очень мы же эту фразу так произносим «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся». Она же звучит чуть-чуть по-другому она звучит: «Стежи дух мирен, и тысячи дух мирен».

Это что-то сложнее, так вот мне Алексей Ильич Осипов (я эту идею ему рассказал), мне по голове настучал. И что и про Преподобного Серафима не так понимается, и что на самом деле можно сказать, что действительно, если мы говорим, что мы православные люди и православным бизнесом занимаемся, мы должны думать о том вот внутри этого делания человек шаг к Богу делает или в обратную сторону от него разворачивается.

А прежде чем перейти к обсуждению, я хочу неожиданную совершенно идею вам предложить.

Вот есть человек, и мы же не абстрактно, мы же не духовники, и это не институт церкви этот, мы говорим о том, что есть какая-то система социально-экономических отношений, которые мы потеряли, у нас разрыв 70-летний, мы не знаем ничего, не будем. Вот мы ничего не знаем про то, что такое православный бизнес внутри, вот было как-то до революции у кого-то. Он точно был там, мы знаем истории, как люди даже как духовное дело не воспринимали. Мы забыли его, и сегодня вот есть человек, наш ближний которому мы должны как-то помочь. И вот я как руководитель, надо как-то о нём подумать об этом человеке. Да, мне кажется, что человек в нашей стране сегодня вообще никому не интересен, потому что если бы это было так, то мы бы увидели конфликтность эйчаров, например, с генеральными директорами. Мы бы видели там бросание трудовых книжек, хлопание дверями.

Человек не нужен бизнесу, мы просто его эксплуатируем, его используем. Человек не нужен государству, потому что мы так и не договорились вообще, как, кто нам нужен как субъект. Гражданин субъектный, самостоятельный, созидательный или потребитель, который вопросов не задает. И как-то и в системе образования это, в принципе, скорее во вторую сторону все сваливается, но человек не интересен ведь и не нужен нашей родной церкви, если так по-честному сказать, если посмотреть там как плотность коммуникации, проанализировать, вот о чем нам говорится, о чем обращается, мы не говорим о том, где человек. В каких отношениях вот куда-то не туда уходим, мы не говорим о том, как мы деньги зарабатываем, мы не ищем образы идеального в этих социально-экономических отношениях. И нам предъявить даже показать, вот с чем сравнить, с чем себя сопоставить, очень сложно.

В феврале я ездил в Коста-Рику. Этой репликой я закончу перед вопросами. Я ездил рассказывать о компании и внутри этого рассказа вставил как раз-таки вот эту цитату из Нагорной проповеди про ищите прежде Царствие Божие. В чем рассказ-то мой был, про то, чем мы занимаемся, про то, почему, какое отношение у нас к популярной повестке устойчивого развития, ESG, климата, изменению климата, и почему вот все, что предлагается в англоязычной среде и в современном бизнесе вокруг этого, почему это людей не цепляет. Почему этому веры нет? Почему это воспринимается лицемерно? И закончил я цитатой из Нагорной проповеди, которую предложил перевести на современный язык, потому что в ней вроде бы прямо формула бизнес-успеха заложена. «Защити прежде Царствие Божие». Царствие Божие непонятно, а  вот ищите прежде делать что-то доброе или полезное, делать что-то полезное для других людей, для своих сотрудников, для своих клиентов, и все вот остальное приложится вам.

Брякнуть много ума не надо, а вот самое неожиданное было реакцию получить от совершенно разных людей, и американцев и западных европейцев, и из Африки. На сколько сегодня идеи, как меня американцы благодарили за то, что эту часть в докладе я оставил, потому что не принято сейчас как-то обращаться, нетолерантно доставать эти смыслы. И такое было теплое и благодарная реакция, даже очень много невероятных слов рассказали. А история компании, которая рассказала, это история православного нашего видения, нашего понимания.

В общем, православие, что такое? Что это за понимание? Когда акционер, предприниматель, если я руководитель я начинать должен с себя, то есть я если что-то созидаю, первое, кого должен я создать, это я себя и созидаю, из чего. Первое, я должен построить семью свою, вот у меня есть обязательства. У меня есть обязательства перед самим собой, семьей, есть обязательства перед обществом, есть обязательства, если мы бизнес большой строим. Но тогда надо научиться думать про планету и значит есть обязательства ещё и больше перед планетой. Вот первое слово, которое в созидательном предпринимательстве нужно выучить, это слово «должен». Вот оно от него отталкивается, оно является опорой.

Второе, если мы говорим о созидании, то вот главное, что дает предпринимателю силы внутренние - это свобода. Та самая свобода, про которую я вам говорил. Какая свобода нам важна? Свобода в творчестве. Творить, причем творить, пробовать тестировать гипотезы, на которую никто деньги не даст, вот какая свобода. Вы один раз попробуете сделать что-то такое, во что никто не верит, у вас это получится и вам уровень просто вот этой энергии позитивной, которую получает несравнимо с тем с любым имуществом, которое вы там пробуете, через себя пропускаете. И в этом созидательном предпринимательстве нужно делить: есть богатство, которое обеспечивает вот это свое собственное достоинство свободно творить. А есть часть богатства, которая идет на личное потребление. Вот личное потребление в этой идее нужно ограничивать, потому что оно отравляет, оно отвлекает, оно тратит эмоции, там должно быть что-то достойно, достаточно, но не избыточно.

Я с этими идеями (у нас в нашей среде их еще не озвучивал, потому что здесь как правило начинает прилетать, что вы нам коммунизм какой-то предлагаете или социализм, хотя это совершенно никакого отношения не имеет ни к одному ни к другому.

А там оно такое такую резонирующую реакцию получило, и пишут, и вовлекаются, и получается, что вот как наша версия делания наше предложение на то, чтобы посмотреть,  что такое созидательное предпринимательство по-христиански, там по православию это слишком громко будет сказано, какие из нас православные, оно удивительным образом цепляет людей совершенно разных национальностей, паспортов и культур. И получается, мы все, как Тертуллиан говорил о том, что верую, потому что абсурдно. Он же еще и другую идею сказал, что всякая душа христианка. Если вы предлагаете созидательные идеи они попадают во всех, независимо от континентов и национальностей.

Вот на этом я закончу.

И вот вопрос первый мой к вам, вы согласны с тем, что нужно делить православный бизнес и православного бизнесмена?